Плохая война
Шрифт:
Купец машинально взял кошелек и продолжал стоять с разинутым от ужаса ртом, слушая Волкова, а когда тот закончил, спросил:
– А что же будет, если меня схватят?
– Тюрьма, – сразу ответил кавалер. – И вам туда лучше не попадать. Мои людишки крепки были, не чета вам, но и они едва живы вышли из застенков.
– Тогда… Тогда… – Купец попытался вернуть деньги кавалеру. – Уж лучше мне отказаться.
Волков денег у купца не забирал, смотрел на того угрюмо. До сих пор он говорил с ним хорошо, но тут переменился сразу, заговорил голосом холодным,
– Женат?
– Женат, женат, и дети имеются.
– Дом есть?
– Есть, есть.
Волков повернулся к своим людям и крикнул:
– Сколько у него барж?
– Две, – сразу откликнулся Михель Цеберинг.
– Придется тебе, купец, все тут бросать да ехать в другие места, если помочь мне не намереваешься.
– Отчего же? – спросил господин Гевельдас.
– Оттого, что заберу я у тебя обе баржи, а еще поставлю заставу на повороте реки, посажу в ту заставу солдат с сержантом, и они все проплывающие баржи проверять будут, чтобы больше тут товары не возил. И всех, кто для тебя товар будет возить, я тоже стану грабить. Купчишки про то узнают, и никто связываться с тобой не захочет. Вот почему тебе отсюда уехать придется.
Купец стоял и молчал, держал кошелек с золотом и смотрел на кавалера удивленно.
– Что? Думаешь, на баржи людей добрых для охраны посадишь? Так я их все одно побью. И баржи, и товары твои заберу. Или думаешь жаловаться? Так кому? Здесь, на реке, никого я не боюсь: ни курфюрста Ребенрее, ни архиепископа Ланна, ни кантона Брегген. Я здесь хозяин. И никто мне тут не указ.
Купец так и стоял с кошельком в руке, растерянный и испуганный.
– Боюсь я, господин, что попаду в тюрьму, схватят меня горцы.
И тут Волков опять стал добр, даже положил руку на плечо купчишке.
– Не бойся, купец, ты же, дурень, осторожен будешь, так не попадешь. Ладно, начнем с малого. Поедешь в Рюммикон, передашь одно письмо советнику Вальдсдорфу, знаешь такого?
– Толстяка-то, конечно, знаю, здороваемся.
– Второе письмо – торговцу углем Фульману.
– Его знаю шапочно.
– Вот и познакомишься как должно. Передашь письмо и скажешь ему, что уголь ко мне будешь ты возить.
– И это все?
– Для начала да, только обойди еще всех своих знакомых купцов, с кем дела ведешь, про цены поговори, или про что вы там говорите, и между делом спроси, что, мол, про войну слыхать, не намечается ли военного сбора, не слышно ли чего из консулата кантона про новый налог. Ясно?
– Придумаю что-нибудь, – невесело отозвался купец.
– Не робей, купчишка, со мной не пропадешь, – ободрял его кавалер, – со мной ты в купеческой гильдии состоять будешь.
– Я уже в гильдии Эвельрата состою, – отвечал господин Гевельдас.
– Так будешь в ней главой! – обещал Волков.
Купец медленно побрел к лодке, на которой припыл, держа кошелек с золотом в руке и письма для господ из кантона за пазухой. Шел он и, кажется, проклинал про себя этого буйного рыцаря, что на горе ему поселился на его реке.
Глава 33
Вернувшись домой, кавалер все еще думал об этом купчишке. Сомневался в нем. И, чтобы быть уверенным, что этот самый Гевельдас при первом же своем деле не угодит в подвалы, он снова звал к себе Сыча.
Его с дружком по кличке Еж Увалень обнаружил в трактире.
– Экселенц, хоть пару дней мне отдохнуть да помыться.
– Помыться? – Волков посмотрел на Сыча с недоверием. – С каких это пор?
– Ну, хоть отоспаться.
– Нет, некогда, езжайте сейчас же в Лейдениц, там у купчишки Гевельдаса есть контора и склады, найдите его.
– И что, присмотреть за ним?
– Нет, он будет нам помогать, он часто ездит в кантон по делам торговым, вот ты его и научи, кто и как, человек он в этом деле новый. Встретишь его – все как следует ему растолкуй, чтобы его за первый вопрос в холодную не уволокли.
– Ах, вот что! Значит, купчишку звать Гевельдас? Хорошо, завтра поеду.
Волков достал пять монет, положил их на стол.
– Сегодня.
– Экселенц, ночь не за горами.
– До амбаров рукой подать, а там вам только реку переплыть, сейчас езжайте.
Когда Сыч ушел, Волков почувствовал себя поспокойнее. Все-таки хоть и не мылся этот мерзавец, но дело свое знал. Купчишка труслив и, кажется, не очень сообразителен, но Сыч поможет ему, хоть поначалу, быть половчее и поосмотрительнее, ну а трусость… Иной раз трусость и помогает. Иной раз она неплохо сохраняет жизнь.
На этот раз он с собой взял почти всех. Максимилиан, Увалень, фон Клаузевиц, Карл Гренер, братья Фейлинги и все их послуживцы – итого с ним было десять человек. Волков чувствовал, что разговор выйдет неприятный, и хотел, чтобы свидетелей оказалось как можно больше. А то потом на очередном дворянском собрании ему припомнят и это – эту поездку и этот разговор. Выехали еще затемно, поэтому у замка оказались задолго до обеда. Но это ничего не поменяло, ворота замка были все так же закрыты. И снова пришлось звать господина Верлингера. То ли оттого, что ему приходилось долго забираться на башню, то ли еще почему, но старый дядя барона был весьма не расположен к беседам. Не здороваясь, а лишь только взглянув вниз, он прокричал:
– Опять вы? Как вас там?..
– Да, это опять я, и зовут меня кавалер Фолькоф.
– И что же вам надо, кавалер Фолькоф? Я уже вам все сказал в прошлый раз.
– Я хочу видеть барона. Хочу спросить у него, как погиб кавалер Рёдль.
– Барон не примет вас, он болен. Все еще болен. Что вы донимаете всех, займитесь своими делами.
– Я и занимаюсь. На последнем дворянском собрании меня упрекали в смерти кавалера, я хочу знать, что произошло.
– Сказал же я вам: барон болен. Ничего он вам не расскажет.