Плохие намерения
Шрифт:
— Я ничего не видела.
Он усмехнулся, но его глаза оставались холодными.
— Мы оба знаем, что это неправда.
— Не преувеличивай свою значимость в моей жизни. Ты не настолько заботишь меня, чтобы говорить о тебе за твоей спиной.
Мне нужно было пространство, я не могла дышать. Он был слишком близко, и от него слишком хорошо пахло. Его тело было твердым во всех нужных местах. Это было ошеломляюще.
— Вот как? – Его голос стал тревожно тихим.
Я упрямо смотрела на его ключицы. Он взял меня за подбородок
— Ты совсем обо мне не думаешь…Ты это хочешь сказать, Лили?
— С чего бы мне думать о тебе? – выдохнула я, попав в плен его магнетизма. Парень был волшебником. Каким-то образом, мягким тоном и одним прикосновением, он смог заставить меня забыть о своих угрозах и тактике силового давления. Магия была единственным объяснением.
Я облизала губы, и его глаза уловили это движение. Находясь так близко к Кейдену, я чувствовала жар во всем теле, как будто моя кожа стала слишком тесной, и мне нужно было содрать её.
— Однако я не собираюсь притворяться, что хочу видеть тебя здесь. Найди другое место для ночлега. Мне все равно, будешь ли ты играть за Геллионов, просто не лезь в мою жизнь.
Рот Кейдена растянулся в очередной ленивой усмешке, но эта выглядела более довольной.
— Нет, я так не думаю. Я буду рядом, когда ты проснешься, когда ты заснешь… Думаю, мы с тобой станем только ближе, так что привыкай к этому факту.
— Тогда я все расскажу отцу. Как ты угрожал мне, как схватил меня... о том, что происходит сейчас – всё!
Кейден кивнул, выглядя совершенно невозмутимым.
— Вперед, если чувствуешь, что должна. Но если сделаешь это, то, я думаю, он может попрощаться со своим повышением. Он стареет, его переломный момент почти настал. Полагаю, он будет счастлив остаться в Хэйд Харбор Хай навсегда... ведь тренер в старшей школе - это почти то же самое, что и в университете, верно?
Чувство бессилия застряло у меня в горле, и мне захотелось заплакать.
Ухмылка Кейдена стала хищной. Он наклонился и уткнулся лицом в изгиб моей шеи, тяжело дыша.
— Не волнуйся, это не то решение, которое ты должна принимать. Я приму его за тебя, Лил. Это ведь то, что тебе нравится, не так ли?
По моей коже пробежал холод. О чем, черт возьми, он говорит?
— Чтобы внести ясность, я знаю о Калифорнии и о том, насколько виноватой ты себя чувствуешь из-за желания сбежать от своих любящих, гиперопекающих родителей. Я знаю все о том, как тебя возмущает их удушающая любовь.
— Как… – начала я, прежде чем прикусить язык. Мой дневник. Только так он мог узнать. Прошлым вечером я даже не вспомнила о нем из-за стресса, связанного с переездом Кейдена на целый год. Я не спрятала его. Я ничего не сделала.
Кейден сместился, его глаза не отрывались от моего лица, впитывая каждую эмоцию.
— Ты читал мой дневник, – сумела выдавить я. Истерический крик грозил вырваться наружу. Моя кровь бурлила от паники. Затем мне в голову пришла новая мысль. Если он знал о Калифорнии, значит прочитал много, может быть, даже последние записи... о снах.
Он ухмыльнулся, когда мои глаза расширились, осознание обрушилось на меня.
— Совершенно верно… Я прочитал всё. Это было захватывающе, лучшее, что я читал за последний год.
Я проглотила свое унижение. Я не могла позволить ему взять верх прямо сейчас.
— Ты в самом деле заходил в мою комнату, когда я спала, и рылся в моих вещах? Ты сумасшедший?
Кейден рассмеялся.
— Теперь ты понимаешь. Я зашел в твою комнату, покопался в вещах и немного заглянул в твою извращенную голову. Тебе действительно нравятся все те вещи? Из-за них ты становишься мокрой?
Слова застряли у меня в горле, а лицо раскалилось до ядерного уровня. Мой дневник был полон случайных снов, фантазий о диких вещах, которые мне никогда не позволили бы испытать в обыденной жизни. Я была уверена, что другие девушки не мечтали о том, чтобы бегать по городу от преследователя, который возьмет тебя, несмотря ни на что, но, возможно, у них была какая-то свобода в жизни. Может, их не воспитывали хорошими девочками, круглыми отличницами, без каких-либо альтернатив. Может, они не несли на своих плечах груз несбывшихся надежд своих родителей.
Отлично, теперь я обвиняла чрезмерно заботливых родителей в своих извращенных девственных фантазиях. И последняя запись… она была вопиющей. Долгие годы в моих развратных снах фигурировал безликий мужчина в черном, просто плод воображения. Герой из моих снов не был реальным. Однако объект последней записи возвышался надо мной, в его взгляде читалось удовлетворение. Я не могла смотреть ему в глаза.
— Значит, тебе нравятся истории, в которых девушку преследуют... выслеживают и трахают без пощады… – Он замолчал и грубо усмехнулся. — Это всегда самые тихие, не так ли?
Он потянулся к моим очкам. Я попыталась повернуть голову, но он поднял еще одну огромную ладонь и положил ее, как ожерелье, мне на горло. Не сильно, но давления было достаточно, чтобы ограничить мои движения.
— Я снился тебе, Лили. Тебе снилось, что я вот так прикасаюсь к тебе? – Его голос был хриплым.
У меня возникло ощущение, что он больше не шутит. Он был абсолютно серьезен. Мое сердце колотилось так сильно, что я удивилась, как он его не слышит.
Я покачала головой, чувствуя упрямую потребность все отрицать. Нет. Он не может знать. Я не смогу смотреть ему в глаза, если он действительно всё прочитал. Я не осознавала, что произнесла это вслух, пока он не ответил.