Плохие парни оставляют раны

Айнави

Ну почему, почему мне так не везёт? Почему я такая не расторопная?

– Тяните билет, – командует Ангелина Петровна.

Обычно я беру первый попавшийся на глаза билет. В этот раз зависаю на несколько секунд, медленно обводя взглядом лежащие передо мной белые бумажные прямоугольники.

– Самойлова, время, – преподавательница демонстративно стучит пухлым пальцем по циферблату наручных часов, – тяните.

Беру билет, переворачиваю, чтобы назвать его номер Ангелине Петровне. Но слова застревают в горле. Этого не может быть! Оба не выученных мною вопроса оказываются в одном билете.

Преподавательница

с интересом наблюдает за мной, не сводя взгляда маленьких тёмно-карих глаз с моего лица, словно пытаясь считать всю ту гамму эмоций, которые мне не удаётся сдержать внутри.

«Я очень люблю ставить людей в необычные для них ситуации. И наблюдать за тем, как они из них выпутываются. Люблю, когда им приходится что-то ломать в себе».

Вспоминаются её слова, как-то раз обронённые на одном из семинаров. Ехидная улыбочка Ангелины Петровны даёт понять, она уже догадалась, что я оказалась как раз в подобной ситуации.

– Проблемы, Самойлова? – с предвкушением хорошего развлечения спрашивает «философичка».

– Можно поменять билет? – вопросом на вопрос отвечаю я, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Уверены? – чуть изогнув правую бровь, уточняет она. – Вы же знаете, что в таком случае я буду вынуждена снизить полученную вами оценку на балл?

– Да.

Я прекрасно знаю о негласном правиле, царящем на нашем факультете: не ставить оценку «отлично» в случае смены билета или пересдачи.

– Хозяйка – барыня, – усмехнувшись произносит Ангелина Петровна, наблюдая за тем, как я хватаю первый попавшийся билет и, назвав его номер, иду за парту.

Мне хватает пятнадцати минут, чтобы быстро накидать на листе бумаги план ответов на оба вопроса. Чего уж там, я могу оттарабанить их почти на автомате. Но мне нужно немного успокоиться, потому пропускаю вперёд Ольгу, с которой в группе делю гордое звание «заучки года».

Оля уверенно отвечает на выпавшие ей вопросы. Выглядит она спокойной и довольной. Мы с ней вдвоём отвечали на каждом семинаре, готовили доклады, читали дополнительную литературу. В общем-то, мы по праву могли рассчитывать на то, что экзамен по философии станет для нас всего лишь условностью, о чём не раз повторяла Ангелина Петровна.

Но… Дополнительные вопросы из уст преподавательницы начинают сыпаться на Ольгу как из рога изобилия. Внимание всех присутствующих сосредотачивается на ней и «философичке», которая словно поставила перед собой цель – завалить студентку. Наконец Оля замолкает, не в силах ответить на особо каверзный вопрос. Хм… Я бы тоже не смогла, он явно выходит за рамки пройденной программы.

– Ольга, жаль, очень жаль, – с притворной грустью в голосе качает головой Ангелина Петровна. – Была уверена, что вы получите «отлично», но увы, могу поставить вам только «хорошо», – она произносит последние слова, медленно перелистывая Олину зачётку, в которой нет ни единой четвёрки. Поднимает на неё взгляд маленьких глубоко посаженных глаз: – Так не хочется портить вам зачётную книжку…

Я как заворожённая наблюдаю за разворачивающейся перед глазами сценой. Не понимаю, к чему она ведёт? Что за игру затеяла? Оля оказывается догадливее меня.

– Ангелина Петровна, – заискивающим тоном начинает она, – я очень старалась подготовиться как можно лучше. Пожалуйста,

поставьте авансом, я в следующем семестре отработаю.

Оля так откровенно унижается перед преподавательницей, что мне становится стыдно наблюдать за происходящим.

Ангелина Петровна притворно хмурится, слушая её мольбы, но я вижу какой довольной она выглядит. Из-за лишнего веса и низкого роста её за глаза часто кличут Мисс Пигги, а то и вовсе свинотой. Меня всегда коробило такое отношение к ней. Я искренне считала её хорошим преподавателем, но сейчас… Она действительно похожа на свинью, которая объевшись помоев до отвала, млеет, развалившись в ближайшей луже.

Оля уходит, всё же получив заветную пятёрку. Ангелина Петровна переводит взгляд на меня:

– Самойлова, вы готовы?

Кивнув, я подхватываю со стола лист с записями и усаживаюсь на стул перед ней. Отвечаю быстро на первый вопрос, перехожу ко второму. Ангелина Петровна прерывает меня, не дослушав до конца.

– Великолепно, – добродушно улыбается она. – Впрочем, Полина, иного я от вас и не ожидала. И с удовольствием поставила бы вам заслуженное «отлично», но, – говорит мисс Пигги, а по-другому я уже не могу её воспринимать, – вы перетягивали билет.

Ангелина Петровна бросает на меня многозначительный взгляд, наблюдая за реакцией на её слова. Понимаю, чего она ждёт. Хочет, чтобы я унижалась перед ней также как и Ольга. Не на ту напала, свинота! Я всегда хорошо училась, но никогда не выпрашивала для себя поблажек или хороших оценок.

Поняв, что я не собираюсь ничего говорить, Ангелина Петровна предпринимает ещё одну попытку намекнуть мне на то, чего она хочет:

– Я заметила, что в первом вытянутом вами билете были вопросы, которые мы разбирали на вчерашней консультации. Почему вы её пропустили? – уже чуть более раздражённым голосом интересуется она.

– Из-за проблем в семье.

– Любимый ответ всех прогульщиков, – усмехается Ангелина Петровна. – Скажите ещё, что у вас бабушка умерла.

За спиной начинает кашлять Маринка. Зная её обострённое чувство справедливости, оборачиваюсь, бросая на неё предупреждающий взгляд. Я не хочу, чтобы она вмешивалась.

– Самойлова, – Ангелина Петровна одёргивает меня, вновь привлекая к себе внимание. – И что же мы с вами будем делать? – Она задаёт вопрос, как и в случае с Ольгой, медленно перелистывая мою зачётку.

– Вам решать, – равнодушно отвечаю я.

Больше всего в жизни я ненавижу, когда мной пытаются манипулировать. Мне вполне достаточно отца, требующего от меня беспрекословного послушания. Когда-нибудь я справлюсь и с ним, а пока больше никому не позволю давить на себя.

Вижу как Ангелина Петровна начинает выводить оценку. «Хорошо». Хорошо… Простое слово.

Слово, ставящее крест на всех моих планах и надеждах.

Глава 2

Нахожу в себе силы, чтобы улыбаться одногруппникам, толпящимся перед кабинетом. Известие о моей четвёрке вызывает у них разную реакцию: кто-то сочувствует, кто-то тихо злорадствует. Внутри ощущаю какую-то пустоту. Мысли лихорадочно мечутся в голове: как объясняться с отцом? Что теперь делать с рухнувшими планами? Как найти в себе силы и не разреветься при всех от обиды?