«Плохой день для Али-Бабы»
Шрифт:
Али- Бабе было несколько затруднительно сосредоточиться на дальнейшей беседе из-за отчаянных воплей разбойника, которому главарь явил свое милосердие.
– Но мы невежливы, - заметил атаман, поворачиваясь к дровосеку.
Бандит улыбался, но у Али-Бабы сложилось впечатление, что события поворачиваются не самым лучшим для него образом.
– Мы не поприветствовали нового члена нашей ужасной шайки, - с намеком объявил вожак.
И тогда все остальные разбойники, даже тот, который только что лишился некоторых частей своего тела, выхватили сабли и подняли их над головами, оглушительно вопя.
– Теперь ты один из нас!
–
– Обратного пути нет!
– добавлял второй.
– Ты узнаешь воровскую жизнь!
– радовался третий.
– Которой суждено окончиться на виселице!
– сообщал четвертый.
– Богатство будет течь у тебя между пальцев!
– обещал пятый.
– Пока тебе не отрубят руки!
– прыскал от смеха шестой.
– Золотой песок станет струиться в твоих венах!
– подбадривал седьмой.
– Если ты будешь еще жив, чтобы тратить его!
– напоминал восьмой.
И вот эти ободряющие слова продолжали градом сыпаться на Али-Бабу, если, конечно, они были ободряющими, поскольку половину их составляли, похоже, щедрейшие посулы, половину - ужаснейшие из угроз.
– Теперь живо!
– прервал их наконец атаман.
– Выдайте нашему новому члену одеяние, темное, как мрак в глубочайшей из пещер, и саблю, беспощадную, как детский гнев!
– Номер Один любит выражаться вот этак, - прошептал на ухо Али-Бабе вор, принесший одежду, когда лесоруб поднялся наконец с коленей.
– Не говори так, чтобы другие не могли расслышать, Номер Семнадцать!
– пожурил Номер Один.
– Ты же знаешь, с каким наслаждением я вырываю языки!
Воры расхохотались. Чувствуя, что подобное поведение будет наиболее социально приемлемым, Али-Баба тоже постарался рассмеяться. Заодно он поспешил надеть предложенную ему одежду, поскольку уже почувствовал по своему ограниченному опыту, что всякое промедление может соответствующим образом изменить настроение главаря.
Когда Али-Баба был одет, вожак коротко кивнул:
– Отращивай бороду погуще и побыстрее, и все будет в порядке!
Отрастить бороду погуще и побыстрее? Али-Баба ужаснулся. Хотя он мог рубить лес не хуже любого другого мужчины, растительность на лице его, в особенности на щеках, имела тенденцию быть чахлой и жидкой. Он подумал, не безопаснее ли будет упомянуть об этом затруднении, но, прежде чем лесоруб сумел облечь свои мысли в подходящую форму, главарь уже отвернулся от него.
– А если я не смогу отрастить бороду?
– спросил он того типа, что принес ему одежду.
Номер Семнадцать чиркнул себя ребром ладони по заросшей волосом шее.
– О бритье можно будет не беспокоиться.
– Вперед, мои разбойники!
– воскликнул Номер Один, уже усевшийся верхом на своего коня.
– Пещера должна быть заполнена! Надо добыть золото! Пора ехать! И там, где мы пройдем, смерть и горе будут следовать за нами!
И тут все сорок без одного разбойников бросились к своим коням и вслед за вожаком галопом ускакали с поляны.
Али- Баба даже не сразу сообразил, что произошло. Только что он был захвачен группой головорезов и злодеев и силой принужден вступить в их ряды. А теперь, всего миг спустя, эти самые головорезы и злодеи умчались прочь, оставив его на поляне одного.
«Пожалуй, - подумалось ему, - теперь самое подходящее время забрать мулов и возвратиться в свое скромное жилище». Но на полянке теперь было так тихо. А кроме того, ему было прекрасно известно о некой пещере по
– Сезам, откройся!
И скала отодвинулась вбок, являя скрытую за ней пещеру. Входя, Али-Баба осторожно перешагнул через останки Номера Двадцать Восемь. Но оказалось, что внутри не просто пещера. Нет, вместо каменных стен и пола, как он ожидал, дровосек оказался среди богатых ковров, свисающих со стен и во множестве громоздящихся на полу, в окружении жаровен из чистого золота, украшенных драгоценными каменьями, еще продолжающих гореть после недавнего ухода разбойников. Это место больше походило на султанский дворец, чем на дикую пещеру. «Несомненно, - подумал Али-Баба, - это место должно служить домом разбойникам, когда они не рыщут в поисках золота». Он прошел вперед и отодвинул вбок очередной ковер, который отделял эту часть пещеры от следующей.
«Зачем, - было следующей его мыслью, - ну зачем разбойникам нужно еще какое-то золото?» Ибо позади этого ковра пещера оказалась еще шире и глубже, хотя дровосек мог лишь догадываться об ее громадных размерах, поскольку большая часть была заполнена огромными грудами золота и драгоценных камней.
Али- Баба перебегал взглядом с одного конца пещеры на другой, пытаясь как-то постигнуть размеры этого богатства. Но как ни быстры были его глаза, ум его работал быстрее. В этой пещере столько золота, что разбойники наверняка не заметят, если некоторая часть его исчезнет; скажем, столько, сколько могут унести один дровосек и шесть сильных мулов. И почему бы Али-Бабе не прихватить с собой немножко золота, ибо когда теперь у него еще будет случай повстречаться с этими сорока разбойниками снова? Особенно если он уберется из этой части леса на веки вечные?
Таковы были замечательные, но в какой-то мере не вполне разумные мысли Али-Бабы, пока он таскал золото сумку за сумкой, по две на каждого из своих крепких мулов, чтобы отвезти его в город. Знай он об ужасных последствиях своего поступка, он все равно взял бы эти драгоценности (в конце концов, золото есть золото, и такое богатство сваливается на дровосека не каждый день), но, наверное, немного меньше радовался бы случившемуся.
Он мог бы поклясться, что когда он покидал пещеру в последний раз, то услышал звук, тихий и рокочущий, словно басовитый смешок. Но это, конечно же, ветер, сказал он себе, а может, журчание подземного источника.
Если бы он только знал истинную сущность того, что его окружало!
Но Али- Бабе еще предстояло узнать это. Ибо в одном главарь бандитов был прав: где бы ни шли сорок разбойников, смерть и горе точно следовали за ними по пятам!
Глава третья, в которой дровосека встречают самым плачевным образом
Но, по крайней мере, в тот момент Али-Баба пребывал в счастливом неведении относительно скорых и пагубных последствий. Он повел своих мулов в город, где был его дом, потом по улице, до самых ворот своего жилища, и причем таким неспешным манером, что никто не заподозрил бы, что его мулы везут что-либо иное, нежели обычный скарб, который лесорубы вечно таскают с места на место. Но, толкнув ворота, он обнаружил, что кто-то запер их изнутри, и паника едва не схватила его за горло, ибо он не хотел громко звать домочадцев и тем самым привлекать внимание к себе и своим мулам.