Плохой Принц Чарли
Шрифт:
— Ник, — спросил он. — С тобой все в порядке?
Гудайрон посмотрел на него. Выглядел он так же, как и его люди, не спавшие уже несколько дней из-за внутреннего перенапряжения. Его солдаты молча смотрели на своего командира.
— Верховная Жрица, — пояснил он. — Они изгнала демона Органзы. Больше никогда река не выйдет из берегов. Теперь она хочет, чтобы к ней привели Плохого Принца Чарли.
— Демон? Какой демон?
— Демон, живший в озере. Веками он мучил нас, посылая наводнения. Но она вызвала его из темных глубин и прогнала. Он улетел в небо. Я сам видел.
— Никакой это был не демон. Это был…
— Я видел
Его солдаты закивали.
Фортескью разрывался между желаниями зарычать от злости и расхохотаться. Он отпустил руку Гудайрона. Он подъехал к Кэтрин и наклонился к ней.
— Если Культ Матери желает принести Чарли в жертву демону, то на это стоит посмотреть. — Она побледнела. — Хорошо, Ник, — сказал он громко. — Мы приведем принца-регента. Сообщи Верховной Жрице, что мы уже идем.
Шао отлично помнила день, когда стала новой Верховной Жрицей. Тессалониус сам ей об этом сообщил. Он рассказал ей о ее обязанностях, как, без сомнения, уже много раз рассказывал другим Верховным Жрицам, и она запомнила его заключительные слова:
— Игры в пророчество и шпионов не сильно отличаются друг от друга, — сказал он тогда. — Во время шпионажа ты пытаешься предсказать будущее, используя неполную, ошибочную, запутанную и часто противоречивую информацию. В пророческих делах ты делаешь тоже самое, не располагая никакой информацией вообще.
— Но это уже само по себе большое различие, — возразила Шао.
Старик улыбнулся.
— Часто люди предпочитают не знать ничего, чем получить плохие новости. Со временем ты поймешь, как много можно добиться при помощи только лишь собственного здравого смысла.
Тессалониус сам был настоящим бесценным источником информации, источником глубоким, темным и таинственным. Единственный обладавший реальными пророческими способностями человек, которого она знала, возмутительно мало рассказывал о будущем. Теперь Шао впервые в жизни оказалась без поддержки, и у нее сложился план. Он был очень рискованным, но слишком уж привлекательным, чтобы упустить такую возможность. Несмотря на титул Верховной Жрицы, она занимала одно из последних мест в организации. Благодаря красоте и таинственности, она заставляла людей выдавать ей свои секреты. Монахи обрабатывали информацию и составляли шпионские доклады. Но пока она находилась на публике, им приходилось считаться с ее желаниями. Монахи не могли ее остановить. Уже два дня она провела на ступенях мэрии города без еды, питья и сна. У нее болели почки. Горожане оставались возле нее, почтительно наблюдая за ней. Тысячи людей принесли свечи, чтобы провести ночь в безмолвном бдении. Менее стойкие возвращались утром на площадь. Монахам ничего не оставалось делать, как сидеть рядом, читать мантры, жечь благовония и по ходу дела придумывать новые церемонии для фанатов. Время от времени Синг подходил ближе и шипел:
— Ради всего святого, что вы делаете? Корабль готов. Давайте исчезнем отсюда, пока вы не загубили все дело.
Она не обращала на него внимание, стоя неподвижно, сложив руки перед собой и изобразив на молодом лице выражение безмятежной мудрости.
Похоже, ее игра вышла на финальную стадию. Ближе к концу второго дня на противоположном конце площади появился Фортескью. Люди хлопали в ладоши, приветствовали генерала и поворачивали головы. Монахи, поняв намек, дружно и монотонно запели. Фортескью спешился и прошел сквозь толпу, которая расступилась, чтобы пропустить его. Наблюдая из-под опущенных век, Шао разглядела, как два гвардейца тащат за цепи Плохого Принца Чарли. Леди Кэтрин Дурейс осталась сидеть в коляске.
Фортескью подошел к основанию лестницы. Он изучающее уставился на нее, пытаясь определить, не играет ли с ним оракул в грязную игру. Он собирался было подняться, но монахи роем спустились вниз, забрали цепи у гвардейцев, протащили Чарли вверх и бросили его перед Шао. Они заняли места с обоих сторон Верховной Жрицы и опять принялись читать мантры. Фортескью остался на месте. В течение всей своей карьеры он обращался к Культу Матери за советами. И не собирался гневаться на монахов без причины.
Чарли упал на колени перед Шао, склонил голову. Шао посмотрела на него, поклонилась на восток, поклонилась на запад, затем низко поклонилась Фортескью, а он в ответ кивнул. Сдерживая волнение, она сказала:
— Долго ты сюда добирался.
— Ножные кандалы мешали идти, — ответил Чарли. Он стоял спиной к толпе, поэтому никто не мог ни увидеть, как он говорит, ни услышать его из-за монотонного бормотания монахов.
— У тебя всегда имеется уважительная причина, — сказала Шао.
Чарли увидел, что когда она кланялась, волосы упали на ее лицо и теперь скрывали движения губ девушки. Он опять напомнил себе, что не стоит ее недооценивать.
— Они схватили Поллокса, — прошептал он.
— Его привели еще вчера, — пробормотала Шао в ответ. — Я позабочусь об этом. — Она вытянула руки и сделала знак монахам. Те перестали бубнить. Тишина повисла над площадью. Толпа замерла в ожидании. — Добрые жители Ноиля и достопочтенные гости из Дамаска, годами я жила рядом с вами и по мере сил пыталась помочь вам найти верный путь.
«Годами», — подумал Чарли. Он не мог понять, что большинство просителей Шао не могли отличить одну восточную девушку от другой. Они верили в то, что одна и та же Верховная Жрица служила в Храме Матери в течение пятидесяти лет.
— Генерал Фортескью, — продолжала Шао, взглянув вниз по лестнице. — Ваш народ и ваша армия поверили в вас, и вы оправдали их доверие. Всегда вы искали правильные пути, и всегда они приводили вас к победе, и каждая победа приближала Ноиль к миру, стабильности и процветанию. Вы отлично поработали.
Некоторые офицеры, желая выслужиться, начали аплодировать. Толпа подхватила и одарила Фортескью громом оваций. Шао дождалась, пока они утихнут.
— Но теперь я говорю вам: ваш путь делает поворот. Путь завоеваний отныне не является верным. Два дня назад совместными усилиями нашей скромной команды, Культ Матери изгнал двуликого демона наводнений и засухи.
На этот раз аплодисменты начались спонтанно и длились гораздо дольше. Фортескью нахмурился.
— Освободившись от его жестокого влияния, Дамаск и Ноиль отныне будут процветать. Но так будет лишь в том случае, если вы последуете верным путем, и это путь переговоров и компромиссов. Пусть армия действует лишь для обороты и общего блага. Генерал Фортескью, вы можете вернуть Дамаск обратно в Ноиль, — здесь разразились еще более бурные аплодисменты, — через согласие и примирение. Пусть народ Дамаска присоединится к вам мирно, тогда вы будете достаточно сильны, чтобы противостоять любым демонам.