Площадь Магнолий
Шрифт:
Вернувшись в дом номер восемь, Кейт застала Анну сидящей на табурете в чулках, широкой длинной юбке, блузке с высоким воротничком и с металлическими бигуди в волосах.
— Чулки дала Нелли, — с улыбкой пояснила Керри. — И еще она подарила стопку полотенец, теплое одеяло, утятницу и ночной горшок.
— Вечером в зале при церкви соберутся все ваши новые соседи, — сообщила польке Кейт. — Вы сможете там со всеми познакомиться.
Анна встревожилась:
— Но только пусть там не будет ни детей, ни собак, ни мужчин!
Керри подавила
— Вам придется изменить свое отношение к детям, Анна, — заметила Кейт. — Здесь их немало, и все они, естественно, хотят с вами познакомиться. Без мужчин тоже не обойтись, все они чудесные люди. Чарли Робсон, к примеру, подарил вам калоши, а викарий Боб Джайлс встретил и сопроводил вас сюда. А папа Керри…
— Дети — это еще куда ни шло, но мужчин я на дух не переношу! — завопила Анна.
— И собак тоже, — с издевкой добавила Керри. — И как ты намерена решать эту проблему?
Вопрос с собаками решила со свойственной ей наивностью этим же вечером Эллен. Обожая собачек, она и мысли не допускала, что Анна может иначе относиться к этим чудесным созданиям, и решила подарить ей дворнягу.
— Ее зовут Офелия, — сообщила она, кладя Анне на колени грязную собачку. — Неделю назад мальчишки вытащили ее из Темзы. Кто-то пытался утопить бедняжку, привязав ей камень на шею. Не правда ли, она прелесть?
Анна вскочила, своим криком до смерти напугав животное:
— Никаких псов! Никаких детей! Никаких мужчин!
Все в испуге повернули головы. Эллен залилась пунцовым румянцем, Лука, сидевший на плечах у отца, расхныкался. Мириам и Хетти возмущенно зашептались, а Боб Джайлс попытался сгладить конфуз и стал сбивчиво объяснять, что Анна, к сожалению, имеет предубеждение против собак и поэтому так странно отреагировала на поступок Эллен.
Кейт подхватила Офелию и решительно подошла к Анне.
— Это подарок! — с упреком сказала она. — С этим животным тоже плохо обращались, и ей требуются дом и уход.
Боб Джайлс затаил дыхание: если бы Анна снова отвергла дворняжку, уже ничто не заставило бы соседей хорошо относиться к ней. Кейт протянула собачку Анне. Офелия завиляла обрубком хвоста и жалобно заскулила.
— Возьми же ее, она твоя, — тихо проговорила Кейт. — Ей нужны любовь и забота.
Кто-то кашлянул от волнения, Лука еще громче расплакался.
Анна нерешительно протянула руки и хрипло промолвила:
— Так и быть, собак и детей я еще смогу вынести. Но только не мужчин.
— Об этом можешь не беспокоиться, милочка! — крикнула Нелли. — Нам их самим мало!
Все рассмеялись этой грубоватой шутке, и возникшая напряженность исчезла. Эллен повеселела и стала с гордостью демонстрировать всем свое обручальное кольцо — подарок Карла. Хетти громко высказала предположение, что Анну когда-то до смерти напугали немецкие овчарки, охранявшие заключенных, и поэтому не стоит удивляться, что теперь бедняжка боится всех без исключения собак. Чарли заявил, что Офелию нужно обучать и он готов за это взяться. А Мириам резко переменила тему разговора, сообщив во всеуслышание, что Альберт привез откуда-то гору списанных консервов и теперь им их за год не съесть.
— А ты не боишься отравиться? — ехидно спросила Эмили Хеллиуэлл. — Неужели ты сможешь кормить Альберта испорченными продуктами?
— Боже мой! Сами консервы вполне съедобные, их отбраковали, потому что на них нет этикеток! — воскликнула Мириам. — Ими нельзя торговать, но есть их можно!
— А как узнать, что находится внутри банки? — поинтересовался Дэниел Коллинз. — Рыба или тушенка?
— Тише! Тише! — воскликнул Боб Джайлс, радуясь, что все утряслось. — Сейчас Мириам прочтет нам стихотворение, потом Эмили споет песню, а затем Чарли сыграет что-нибудь на аккордеоне.
— А где Кристина? — спросила Хетти у Мириам, когда все приготовились слушать ее декламацию. — Что-то давненько я ее не видела.
— Понятия не имею, — передернула плечами Мириам, смущенная мыслью о том, что, пока подруга Карла Фойта радостно демонстрирует всем подаренное им кольцо, жених тоже почему-то отсутствует. — Кристина взрослая женщина и никому не обязана давать отчет о своих поступках.
— Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки, — заявил Кристине Карл Фойт, когда они уселись за стол, на котором лежала стопка писем. — Вот ответ из Женевы, от секретаря Комиссии по делам беженцев при ООН. Обратите внимание на второй абзац! Первый можете не читать, в нем говорится, что эта организация не занимается розыском пропавших, а лишь решает общие проблемы беженцев. Тем не менее в письме содержится много полезной информации.
Кристина пробежала глазами несколько строк, и сердце ее затрепетало: автор письма давал весьма полезные рекомендации, это, несомненно, был шаг вперед.
— У нас уже есть несколько адресов, по которым можно обратиться за помощью, — сказал Карл и, сняв очки, протер стекла платком. — Бесспорно одно: гестапо вело скрупулезный учет арестованных и заключенных. Нужно послать запросы в архивы — в Женеву и Нью-Йорк.
— А как насчет Лондона? — спросила Кристина. — Неужели здесь нет копий документов? Если так, то поиски затянутся.
— Возможно, — кивнул Карл и водрузил очки на переносицу. Трудности его не пугали. Он был готов, если понадобится, лично выехать в Америку или Швейцарию. — А вот еще письмо из Международной организации беженцев. Здесь сказано, что нам могут помочь в недавно созданном нью-йоркском международном центре по розыску детей, пропавших во время войны. Центр создан по инициативе генерала Эйзенхауэра, его главная задача — способствовать воссоединению детей с родителями.
— Но ведь меня трудно назвать ребенком, — с сомнением произнесла Кристина, смущенная предстоящими трудностями и колоссальным объемом работы.