Площадь Магнолий
Шрифт:
Это не обескуражило Карла.
— Нужно связаться с кем-то из тех, кто жил с вами тогда в одном квартале. Или найти людей, которые одновременно с ними попали в лагерь. Возможно, они что-то знают о судьбе твоих родных.
Устремив невидящий взгляд на бесконечный ряд лотков, Кристина мысленно сравнивала бодрый настрой Карла с пессимизмом других близких ей людей. Даже Лия постоянно твердила, что ни ее подруги, ни мамы Кристины нет в живых.
— Их же арестовали у тебя на глазах и увезли в полицейском фургоне! И с тех пор о них ни
— Но ведь их потом могли отпустить! — стояла на своем девушка. — Даже если бы они и искали меня тогда, я была уже в Швейцарии. И уж тем более им не могло прийти в голову разыскивать меня в Англии.
— Но твоя бабушка написала бы мне, будь она жива! — горестно качая головой, увещевала ее Лия. — Однако до сих пор я не получала от нее писем.
На этот довод Кристине было нечего возразить.
— Пожалуйста, отвесьте мне семь фунтов картофеля, четыре фунта лука и три — яблок, — попросила очередная покупательница. — И я бы взяла еще салата, если он свежий.
Кристина зачерпнула совком лежащий в ящике картофель и высыпала его в емкость на весах. Из головы у нее не выходила одна идея, которой она не поделилась даже с Карлом: съездить в Гейдельберг и навести там справки о маме и бабушке. Ведь именно в этом городе их арестовали!
— Вы мне завесили три фунта лука, а не четыре, — недовольно заметила покупательница. — Между прочим, Нелли Миллер говорит, что к концу месяца ее племянник вернется домой.
Кристина машинально добавила в емкость лука.
— Я знаю. Замечательная новость!
Мысли ее по-прежнему вертелись вокруг поездки в Германию. Удастся ли ей достать денег? Получит ли она разрешение властей? Да и хватит ли у нее духу вернуться в страну, с которой у нее связаны такие печальные воспоминания?
— По-моему, вы напрасно грустите, — заметила покупательница. — Кое-кому досталось в войну не меньше, чем вам. В том числе и Гарольду Миллеру.
— Гейдельберг! Ты это серьезно, Кристина? Ты действительно хочешь туда поехать? Нет, я в это не верю!
От изумления Кейт выронила картофелину, которую чистила. Кристина сняла со стула игрушечный вагончик и села.
— Я говорю вполне серьезно! По-моему, это разумный шаг. Ведь именно там мы жили, поэтому родные стали бы искать меня в первую очередь в Гейдельберге. Возможно, какие-то их следы мне удастся найти в тамошних архивах, если, разумеется, они сохранились.
Кейт медленно вытерла руки о фартук. Когда Кристина только приступила к розыскам, она отнеслась к этой затее с пониманием и сочувствием. Но со временем Кейт стала замечать, что Кристина лелеет надежду разыскать не документы, подтверждающие трагическую гибель мамы и бабушки, а их самих, живых и здоровых. В это она не верила и не желала обнадеживать подругу, чтобы потом не чувствовать себя виновницей ее глубочайшего разочарования. Хрупкая от природы Кристина сильно осунулась, под глазами у нее залегли темные круги, лицо стало пугающе бледным. Она могла и не перенести ужасного известия.
Тщательно подбирая слова, Кейт промолвила:
— Папа рассылает запросы повсюду, куда только можно. Если понадобится, он напишет и в Гейдельберг. Положись на него, Кристина. Так будет лучше.
Девушка отчаянно замотала головой, и ее темные шелковистые волосы упали на лоб.
— Нет! Я сама туда поеду! Я должна их найти! Они живы, так подсказывает мне сердце.
Кейт покосилась на настенные часы — половина шестого. Леон мог вернуться с работы не раньше чем через час. Но сомнительно, чтобы ему удалось переубедить Кристину. Только Карл имел на нее влияние.
— Давай прогуляемся! — предложила Кейт. — Пройдемся по пустоши до Гринвича и навестим папу. У него могут оказаться какие-то новости для тебя, и вы обсудили бы с ним твою идею.
Не дожидаясь ответа, Кейт сняла фартук.
— Дейзи играет с Розой и Верил, но Мэтью и Луку нам придется взять с собой.
Она открыла дверь черного хода и позвала мальчишек, игравших на заднем дворе.
— Ты надеешься, что Карл отговорит меня от этой затеи? — догадалась Кристина, когда они вышли из дома.
— Да, — призналась Кейт, толкая коляску с Лукой по тротуару и поглядывая на Мэтью с Гектором, чинно идущих рядом. — Не стану скрывать, мне не нравится твоя затея. На тебя вновь нахлынет весь пережитый ужас, может произойти нервный срыв…
— От ужасных воспоминаний мне никогда не отделаться, — заметила Кристина и откинула непослушную прядь со лба.
— Ты ведь еще не знаешь, как отнесутся к этому люди! — воскликнула Кейт, теряя терпение. — Как можно добровольно возвращаться в страну, которая пыталась истребить всю твою нацию?
— Но там все еще могут жить мои родственники, — возразила Кристина.
Они пошли по пустоши, поросшей упругой травой, в направлении Пойнт-Хилл, откуда можно было лицезреть, поворачиваясь из стороны в сторону, доки, дворец Александры, английский парламент и Сити. Эта величественная панорама всегда наполняла сердце Кейт гордостью за свой город.
— Но ведь Гитлера нет в живых, а Германия оккупирована войсками союзников. Мне ничего не грозит! — уверенно заявила Кристина.
— Мамочка, пошли через Гринвичский парк! — воскликнул Мэтью и потянул Кейт за подол юбки. — Я хочу посмотреть на оленя!
Лука беспокойно завозился в коляске, недовольный тем, что его, уже трехлетнего, в нее посадили.
— Через парк-то мы, может, и пойдем, но на оленя посмотрим как-нибудь в другой раз, сейчас у нас нет на это времени, — сказала Кейт.
Упрямство Кристины вызывало у нее досаду. Ведь известно, что гражданским лицам не разрешено посещать Германию. Туда допускаются только военные или официальные лица.
— А папа Леон возвращается домой через парк? — громко спросил Мэтью, стараясь привлечь к себе внимание мамы. — А мы с ним встретимся? Он пойдет с нами к прадедушке?