Площадка
Шрифт:
Я так привык ездить с Андреем, что даже не задумался о том, как же мы с Витей вдвоем сможем дотащить лодку до пруда-отстойника. Но все получилось, хотя и стоило немалых сил.
Несмотря на мой скептицизм при взаимодействии с новыми людьми, с Аней оказалось на удивление комфортно работать. Мы достаточно быстро проплыли по каждому ряду и провели
Витя причалил к берегу. Аня пошла переодеваться в здание водонапорной станции. Мы вытащили лодку на сушу. Сняли двигатель и потащили его наверх. Тем временем Аня уже переоделась. Я нажал кнопку сигнализации и открыл машину. Мы занесли двигатель внутрь. Спустились за лодкой.
Я держал лодку спереди, а Витя — сзади, и, когда оставалось пройти последние несколько метров до входа, я неожиданно почувствовал, что лодка стала тяжелее. Повернулся и увидел, как Витя упал на землю и начал крутиться волчком.
В считаные секунды я оказался возле него, сорвал маску и очки. Глаза его были полузакрыты, а белки вращались так, словно бы он спал, находясь в быстрой фазе сна. Голова неестественно повернулась, изо рта пошла слюна. У меня под рукой не было ничего из того, что бы можно было засунуть ему в рот и придержать язык. И тогда я двумя руками разжал челюсти и засунул свое предплечье ближе к кисти, прижимая язык к подъязычной части. Резкие движения и подергивания ослабли, а я почувствовал, как капля крови течет по моему запястью.
Приступ — судя по всему, эпилепсии — прошел. Я схватил Витю под мышки, потащил к зданию, усадил возле стены. Сознание еще не вернулось к нему, что было понятно по остекленевшему и совершенно бессмысленному взгляду. Я несколько раз ударил его тыльной стороной ладони по щекам, чтобы он пришел в себя. Хорошо, что Аня сидела в машине и не видела всего этого ужаса.
— Витя, ты меня слышишь? У тебя есть вода и аптечка?
И тут я услышал то, что ожидал услышать меньше всего. Еще не полностью овладевший речью, да и, по всей видимости, сознанием, Витя начал говорить вслух, но язык, ворочавшийся с трудом, не давал мне хорошенько разобрать слова.
— До…ть …ыл и …ет …да. Без д…я не…на …изнь. До…чь — это вода. Мы с…тоим из воды. Вода на…ся в нас. Зна… мы …асть до-тя. Ка…й — эта капля. Ка…ая капля до…дь. …месте капли ра…т все. …обы что-то …строить, надо… рушить. В единстве наша сила. Правда всегда за нами. Каждая капля сильна, только если она — часть дождя.
Ощущение дежавю накрыло меня. Я понял, что он произносит те самые слова, которые слышались мне на карбоновом полигоне.
— Витя, откуда эти слова?
— Они в моей голове. Как же башка раскалывается!
— Где вода и аптечка?
— Там, — он махнул в сторону дальнего угла станции.
Мне казалось, что я нахожусь в каком-то мороке или забытьи,
В углу на стене, рядом с пожарным щитом, оказались аптечка и старенький кулер с уже повидавшей виды двадцатилитровой бутылью. Я налил воды в пластиковый стаканчик и выпил. Сзади раздался голос Ани:
— Что-то случилось? Почему вы так долго?
Я вернулся к Вите. Снял капюшон, осмотрел его голову на предмет повреждений. У него оказались спутанные вьющиеся черные волосы. Травм никаких не было.
— Что случилось? — повторила вопрос Аня, а я, закончив осмотр, почему-то соврал ей:
— Витя поскользнулся, упал и потерял сознание.
— Я чем-то могу помочь?
— А чем вы тут поможете? Идите в машину и ждите. Сейчас Витя придет в себя — и поедем.
Я вернулся к кулеру и снова набрал воды — теперь уже для Вити. Побрызгал в лицо. Кровь стала приливать к коже, и она слегка порозовела. Я вытащил из аптечки йод и смазал кожу у себя на руке, где отпечатался след зубов.
— Вызвать машину за тобой?
— Да нет, все нормально. Попустило уже.
Он достал сигареты и закурил. Дым тонкой струйкой устремился вверх.
— И давно это у тебя?
— С рождения.
— И как ты живешь с этим?
— Да как-то так…
— Понятно, — протянул я. — Вить, а ты часто голоса слышишь?
— Какие голоса?
— Ну, ты только что про дождь рассказывал.
— Не помню.
— Ты ж сказал, что голос слышал, который тебе это говорил.
— Может, и слышал, но не помню.
— А раньше слышал?
Витя докурил сигарету, затушил бычок о бетонный пол. Положил окурок в пакет с застежкой зиплок и убрал в нагрудный карман.
— У меня припадков уже лет пять не было. Да и не помню я, что говорю в припадке-то.
— Пошли за лодкой.
Витя взял запасной набор из маски и очков, и мы вышли под дождь. Несмотря на все произошедшее, внешне (да и внутренне) я был полностью спокоен, только вот эмоциональная встряска выпила все мои силы, отчего лодка показалась в два раза тяжелее.
Витя снова закурил. А мне вдруг подумалось, насколько странным выглядит принятие антитабачных мер, связанных с продажей сигарет в закрытых витринах, запретом на курение в общественных местах и рекламой. Ведь это нарушение государством прав тех людей, которые добровольно выбрали путь курильщика и тратят свои собственные средства. Витя полез за новым пакетиком, а я переоделся и отправился к машине.
Аня смотрела в окно, но в боковое зеркало я увидел, что она плакала. Мне было непонятно, как себя вести. То ли сделать вид, что я ничего не заметил, то ли поговорить. Конечно, самым простым было бы промолчать, но я, наученный горьким опытом, знал, что женщине, особенно в стрессовых ситуациях, важно выговориться. Было ясно, что спусковым механизмом должен стать мой вопрос.