Плоть и кровь (Улыбка смерти)
Шрифт:
— Ну, доставлю тебе удовольствие. — Она пожала плечами и залпом осушила бокал. — А уж когда напьюсь… Устрою тебе такую забаву, что ты не скоро забудешь!
Страсть, которая, как он думал, на время утихла, проснулась немедленно.
— В таком случае… — он до краев наполнил свой бокал, — напьемся вместе.
— Мне здесь нравится, — заявила Ева, встала и, не забыв прихватить с собой бокал, направилась к каменному бортику террасы. Наверняка это стоило бешеных денег: добыть камень, отправить его на затерянный в Бермудском архипелаге
Ева смотрела на сверкающие струи воды в фонтанах, на роскошные, изысканные здания, построенные для очень богатых людей, которые будут приезжать сюда, чтобы предаваться шикарным развлечениям.
Казино уже было построено. Оно походило на огромный золотой шар, мерцавший в темноте. Один из дюжины бассейнов был освещен, и в нем плескалась вода густого темно-синего цвета. Сейчас они были пусты, но Ева представила себе, как через полгода здесь будут ходить толпы людей, неземным светом засияют драгоценности дам Эти люди будут холить себя в грязевых ваннах, в косметических салонах, а потом проигрывать состояния в казино, пить в барах изысканные вина, заниматься любовью с роскошными и фантастически дорогими партнерами.
Рорк создаст на «Олимпусе» мир их мечты, но этот мир будет для нее совершенно чужим. Ева чувствовала себя гораздо увереннее на шумных улицах Нью-Йорка, там, где закона порой меньше, чем беззакония. Рорк понимал это, потому что и сам пришел из такого мира. Поэтому сюда он ее привез именно тогда, когда они могли насладиться всем вдвоем.
— Ты здесь устроишь нечто грандиозное, — сказала она, повернувшись к нему и облокотившись о каменный бортик.
— Так и было задумано.
— Нет, ты не понимаешь. — Она покачала головой, которая, кстати, уже начала кружиться от выпитого. — Ты сделаешь здесь то, о чем люди будут говорить веками, о чем они будут мечтать. Надо же, ты был когда-то уличным воришкой в Дублине, а теперь… Ты проделал большой путь, Рорк.
Он ехидно улыбнулся:
— Не такой уж большой, лейтенант. Я все еще шарю по карманам, только стараюсь делать это максимально законным образом. Увы, брак с полицейским затрудняет проведение некоторых операций.
— Об этом я ничего не желаю знать, — нахмурилась она.
— Бедная Ева. — Он встал, прихватив с собой бутылку. — Ты такая правильная. И все еще не можешь прийти в себя от того, что безумно влюбилась в некую сомнительную личность. — Он снова наполнил ее бокал. — Ведь всего несколько месяцев назад этот тип был в списке подозреваемых в убийстве.
— Ты говоришь это так, будто тебе очень нравится быть подозреваемым.
— Нет. — Он провел пальцем по ее щеке, где еще совсем недавно был кровоподтек. Теперь он прошел, но Рорк все отлично помнил. — Просто я немного за тебя волнуюсь.
«Очень волнуюсь», — признался он себе.
— Я хороший полицейский.
— Знаю. Единственный, которым я восхищаюсь искренне и неподдельно. Какой странный поворот судьбы —
— Мне кажется еще более странным то, что я связалась с человеком, который может торговать островами.
— Вышла замуж, — поправил он, засмеялся и притянул ее к себе. — Ну же, скажи это: «Вышла замуж». У тебя что, язык не поворачивается?
Ева приказала себе расслабиться и прислонилась к нему.
— Дай мне к этому привыкнуть. Во всяком случае, мне нравится быть здесь, с тобой.
— Значит, ты рада тому, что я заставил тебя взять отпуск на три недели?
— Ты меня не заставлял.
— Но мне пришлось хитрить. — Он куснул ее за ухо. — Уговаривать. — Его рука скользнула по Евиной груди. — Умолять.
— Никогда ты ни о чем не умолял, — фыркнула она. — Хитрил, пожалуй. Знаешь, я не отлучалась с работы на три недели с… Пожалуй, никогда.
Он решил не напоминать ей, что и сейчас она не забыла про работу. И суток не проходило, чтобы Ева не играла в какую-нибудь виртуальную игру, задачей которой было поймать преступника.
— Так, может, останемся здесь еще на недельку?
— Рорк…
— Это была шутка, — хмыкнул он. — Пей шампанское. Ты напилась недостаточно для того, что я задумал.
— О? — У нее подпрыгнуло сердце, и она на мгновение почувствовала себя удивительно глупо. — И что же ты задумал?
— Лучше не буду рассказывать, — решил он. — Скажу только, что это займет все оставшиеся нам сорок восемь часов.
— Сорок восемь часов? — Она осушила свой бокал. — Когда приступаем?
— Лучше времени не терять… — начал он и замолк, услышав звонок. — Черт возьми! Я же велел всем освободить это помещение и не беспокоить нас. Оставайся здесь. — Он запахнул на ней халат, который как раз собирался с нее снять. — Пойду пошлю их куда подальше.
— На обратном пути прихвати вторую бутылку, — велела она, допивая свое шампанское. — Эту кто-то выпил.
Рорк, улыбаясь, прошел через устланную пушистым ковром гостиную со стеклянным потолком. «Вот здесь мы и начнем — на ковре, со звездным небом над нами», — подумал он, на ходу вытаскивая из вазы белоснежную лилию. Надо будет показать Еве, что сообразительный мужчина может сделать с женщиной при помощи обыкновенного цветка.
Все еще улыбаясь, он вышел в холл, посмотрел в дверной «глазок» и увидел встревоженное лицо одного из инженеров.
— Картер? У вас неприятности? Картер дрожащей рукой утер пот со лба.
— Сэр, прошу прощения… Боюсь, что да. Мне надо переговорить с вами.
— Хорошо. Одну минуту.
Рорк вздохнул и открыл дверь: если на стройке возникли какие-то проблемы, лучше уж разобраться с ними сразу же. Картер был одним из инженеров, лет двадцати пяти. Молодой, но удивительно способный и трудолюбивый.
— Вы по поводу купола в большом зале? — спросил Рорк, распахнув дверь. — Я думал, вы со всем разобрались.