Плоть и кровь
Шрифт:
– Какое объявление?
– Искали фотомоделей. Группа проходимцев из Голливуда, я даже названия фирмы не помню. Утверждали, что работают на "Дьюк", "Плейбой" и "Пентхаус". Она не советовалась со мной, а если бы и рассказала о своих планах, то наверняка бы не послушала уговоров не соваться туда. Они пошли туда вместе с соседкой по комнате. Прошли собеседование и начали позировать. Предполагалось, что будут сниматься в купальниках, но все закончилось съемками обнаженной натуры. Потом эти слизняки попросили изобразить лесбийские игры, вроде как понарошку. Ее подруга отказалась и ушла. А Шона осталась. А все ее дурацкое самолюбие. Привели другую модель, и Шона сделала то, о чем просили. После этого они, должно быть, поняли, что ее можно легко уговорить, и привели парня. В общем, в конце концов они засняли ее сосущей член этого идиота... Она принесла снимки на нашу следующую встречу и гордилась ими. Принесла все – и в бикини, и обнаженные, и мягкое порно, и в самом низу стопки ее маленький ротик, занятый минетом. Припасла «лучшее» напоследок. Она ожидала, что фотографии мне понравятся, что они меня заведут...
Он стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули бумаги.
– Такого я не выдержал. Просто взорвался, наорал на нее, обзывал по-всякому. Вместо того чтобы заплакать, Шона начала орать в ответ, стала агрессивной. Сказала, что фотограф работает на самые известные журналы, пообещал поместить ее снимки в "Плейбое" и "Пентхаусе", что это ее билет к славе и деньгам. Ты можешь поверить, Алекс? Такая умная девушка – и попадается на такой примитивный крючок? Всему виной ее самолюбование, нарциссизм. Хотел бы я четко объяснить, как эта девушка любила себя... Половину времени, пока мы находились вместе, я чувствовал себя не больше чем вибратором.
Он замолчал. Уставился на стену, глаза стали стеклянными.
– Что дальше, Джин?
– Все кончилось очень быстро. Я был взбешен, она тоже, произошла бурная ссора, после которой Шона выскочила из машины. Мы стояли недалеко от озера Голливуд, на Голливудских холмах. Я помнил это место еще со времен свиданий с Мардж. Она выскочила, побежала по дороге, я последовал за ней. Тут Шона споткнулась и упала, ударившись головой о камень. Она просто осталась лежать там. Сразу стало как-то тихо, словно весь город замер и превратился в огромный пузырь, наполненный тишиной, а я оказался внутри. Наклонился к ней. Не смог различить пульса. Попытался сделать искусственное дыхание... Безрезультатно. Потом я взглянул на ее голову и понял, что зря теряю время. Она ударилась вот здесь, и из раны вытекала мозговая жидкость.
Долби дотронулся до места, где затылок переходил в череп.
– Спинной мозг, Алекс. Она была мертва. Я достал брезент, который хранил в машине для тех случаев, когда мы с Мардж покупаем растения в питомнике, завернул ее и отнес куда-то.
– Куда?
Он не ответил.
– Может, мне следует поговорить с адвокатом?
– Разумеется. У тебя будет достаточно времени. Только подумай вот о чем: любое проявление сочувствия тебе в данной ситуации не помешает. Агнес Игер хотела бы попрощаться со своей дочерью.
Джин открыл ящик стола, и на какой-то момент у меня промелькнула страшная мысль, что он прячет там оружие. Однако Долби достал бумагу и карандаш. Нарисовал квадрат и несколько изогнутых линий.
– Я набросаю тебе план. Доволен?
– Просто счастлив, – ответил я чужим, мертвым голосом.
Глава 40
Хорошая карта. Джин всегда любил точность.
Голливудские холмы. Недалеко от того места, где упала Шона.
Сначала я позвонил Майло и попросил разрешения рассказать обо всем Агнес Игер.
– Может, послать туда сначала моих ребят? – спросил он. – Чтобы убедиться, что парень не врет. Кроме того, нужно и его забрать. Как его полное имя?
Я продиктовал, чувствуя себя последним подонком, но отгоняя эти мысли размышлениями о похоронах Шоны. Несомненно, Агнес пригласит меня. Может, пойду, а может, и нет.
– Хорошо, – сказал Майло. – Я позвоню Петре, потому что Голливуд – ее территория. Встречусь с ней там и посмотрю, что у нас имеется. Как ты сумел, Алекс? Нет, не говори. Расскажешь обо всем после.
– Конечно, – сказал я, вешая трубку и набирая другой номер.
Там ответили:
– Адам Грин слушает.
– Адам, это Алекс Делавэр.
– Алекс? Ах да, мозгоправ. Неужели что-то наконец выяснилось о Шоне?
– Возможно, – ответил я. – Думаю, это появится в газетах. Хотел сначала сообщить вам, как и обещал.
– В газетах? Вы ведь обещали рассказать мне эту историю. Для моего сценария.
– В том-то и дело, Адам. Истории как таковой и нет.
Глава 41
Вечером третьего дня, через несколько часов после моего визита к Бену Даггеру, позвонила Робин. Я валялся на диване, налив себе тройной "Чивас", смотрел телевизор и выключил звук, как только появилась заставка шестичасовых новостей.
Улыбающийся диктор, фотографии знакомых людей.
"Профессор арестован по обвинению в убийстве студентки".
Я сделал глоток и прислушивался к тому, как обжигающая жидкость стекает по моему горлу. Потом раздался звонок.
– Привет, это я.
– Привет.
– Ты в порядке?
– Спокойный и безмятежный.
– Угадай, где я была сегодня?
– В зоопарке?
Пауза.
– Откуда ты знаешь?
– Сан-Диего у меня всегда ассоциируется с зоопарком!
– Что ж, именно там я и была.
– Ты и дантист?
– Нет, одна. У дантиста есть парень, и они отправились в Тихуану на целый день. Приглашали меня, но...
– Ты отказалась. И как животные?
– Нормально. Не могу поверить, что ты догадался про зоопарк.
– Просто повезло.
– Или ты слишком хорошо меня знаешь.
– Об этом я не догадывался.
– Приезжай ко мне, – сказала Робин. – Я забронирую нам номер в "Дель коронадо".
– Когда?
– Чем раньше, тем лучше... Не хочешь ехать? Ты злишься на меня?
– Нет, все, что ты сказала, правильно. Я все обдумал.
– Да, правильно. Однако при этом я сорвалась. До меня дошло, когда я ходила по зоопарку, одна. Как я могла так говорить? Ты приедешь, Алекс? Встретишься со мной в отеле?
– Как там Спайк?