Плоть

Фармер Филип Хосе

Он немного помолчал.

– Они положили меня так, что голова моя покоилась на одной из ее грудей. Клянусь это была самая большая грудь в мире. Она казалась выпуклой, как сама Земля. Жрица взяла мою голову и повернула к себе. Я попробовал сопротивляться, но был очень слаб. Я ничего не мог поделать.

И тогда я почувствовал себя маленьким ребенком и не был более взрослым. Я – Питер Стэгг – новорожденный. Это должно быть, все еще пойло действовало. Клянусь, в нем был гипнотический компонент. И я был…

я был…

– Голодным? – тихо подсказал Кальторп.

Стэгг кивнул головой. Затем, очевидно желая уйти от темы, от провел ладонью по одному из рогов и сказал:

– Гм. Рога укоренились прилично.

– Да. Среди Ди-Си замечательные биологи. Возможно, местные ученые не столь сильны в физике и электронике, но они превосходные скульпторы плоти. Между прочим, эти панты гораздо большее, нежели символ или украшение. Они действуют. Тысяча против одного – они содержат железы, которые выделяют в твою кровь гормоны всех видов.

Стэгг заморгал.

– Что заставляет тебя так думать?

– Во-первых, Ячменное Зерно сделал пару намеков, во-вторых, ты феноменально быстро оправился после такой сложной операции. Ведь необходимо было сделать два отверстия в черепе, поместить панты, соединить их кровеносные сосуды с твоими и бог знает что еще.

Питер проворчал:

– Кто-то еще заплатит за это. Здесь замешана эта Виргиния! Как только увижу ее, разорву на части. Мне надоели ее пинки.

Кальторп с беспокойством следил за ним.

– А сейчас ты чувствуешь себя хорошо?

Стэгг раздул ноздри и ударил себя в грудь.

– Нет. Но чувствую, что мог бы покорить весь мир. Единственное – голоден, как медведь после спячки. Сколько я был без сознания?

– Почти тридцать часов. На дворе темнеет. – Кальторп приложил ладонь ко лбу своего капитана. – У тебя жар. Не удивительно. Тело бурлит, как доменная печь, создавая новые клетки, насыщая кровь гормонами. Для твоей печи нужен уголь.

Стэгг ударил кулаком по столу.

– Пить я тоже хочу! Весь пылаю!

Он стал быть кулаком в гонг, пока весь дворец не наполнился звоном. И, как бы ожидавшие этого сигнала, в дверь ринулись слуги, держа в руках подносы со множеством тарелок и бокалов.

Забыв все хорошие манеры, Стэгг вырвал поднос из рук слуги и начал нагружать быстро работающие челюсти мясом, останавливаясь только для того, чтобы запить съеденное громадными глотками пива. Пища и пиво попадали на его голую грудь и ноги, но он, хотя раньше ел всегда очень аккуратно, не обращал на это никакого внимания.

Раз рыгнув так, что чуть не сшиб слугу, он прогремел:

– Могу всех перепить, перебить, пере…

Затем еще раз рыгнул с такой же силой и снова набросился на еду, как изголодавшийся боров на лохань.

Кальторпа тошнило не только от самого этого зрелища, но и от его подтекста.

Он отвернулся. Очевидно, гормоны вымывали из психики Стэгга все ограничения и обнажали животную часть человеческого естества. Что же будет дальше?

Наконец Стэгг поднялся, выпятив живот вперед, словно горилла, ударил себя кулаком в грудь и заявил:

– Ух, вот теперь мне хорошо, даже очень! Эй, Кальторп, ты обязан раздобыть себе пару рогов. Ах, да. Я забыл, у тебя уже есть пара. Именно поэтому ты и покинул Землю, не так ли? Ха! Ха!

Лицо антрополога вспыхнуло и исказилось, он вскочил и бросился на Стэгга. Тот рассмеялся, схватил его за рубаху и удержал на вытянутой руке. Кальторп ругался, беспомощно размахивая руками. Затем неожиданно почувствовал, как пол уходит из-под его ног, и ткнулся во что-то твердое сзади. Раздался громкий звон и до него дошло, что он угодил в гонг. Какая-то огромная рука обхватила его за талию, ставя на ноги. Испугавшись, что Стэгг собирается прикончить его, он сжал кулак и ударил смело, но беспомощно. Затем опустил кулак.

В глазах Питера стояли слезы.

– Великий Боже, что же со мной? Должно быть, я совсем тронулся, если позволил себе такое с тобой – моим лучшим другом! Что-то не так! Как я мог?

Он заплакал и с чувством прижал к себе Кальторпа. Тот вскрикнул от боли в ребрах. Стэгг виновато отпустил его.

– Ну хорошо, ты прощен, – сказал Кальторп, осторожно отодвигаясь от него подальше. Только сейчас он понял, что Стэгг уже не отвечает за свои действия. В чем-то он стал ребенком. Но ребенок не всегда абсолютный эгоист, он может быть добрым и мягкосердечным. И ему сейчас на самом деле было стыдно.

Кальторп подошел к окну.

– На улице полно народу и факелов, – сказал он. – Сегодня вечером у них еще один праздник.

Эти слова ему самому показались неискренними. Он знал точно, что жители Ди-Си сегодня собрались на церемонию, где почетным гостем и участником будет его капитан.

– Не задумали ли они содрать с кого-нибудь кожу? – спросил Стэгг. – Когда эти люди собираются повеселиться, они не останавливаются ни перед чем. Запреты отбрасываются, как прошлогодняя змеиная кожа. Их совсем не волнует, если кого-то покалечат.

Затем, к великому удивлению Кальторпа, он заявил:

– Надеюсь, праздник начнется вот-вот. И чем скорее, тем лучше.

– Почему, ради Бога? – выкрикнул Кальторп. – Разве твоя душа не натерпелась вдоволь всяких страхов?

– Не знаю. Но во мне сейчас есть что-то такое, чего раньше не было. Я чувствую такое влечение и такую силу, настоящую силу, какой не знал прежде. Я ощущаю себя… ощущаю себя… богом! Богом! Во мне кипит мощь всего мира! Я хочу взорваться! Не дано тебе знать, что я чувствую! Ни одному простому человеку не дано!