Плутония. Земля Санникова (худ. В. Клименко)
Шрифт:
Участок более густого тумана привлек к себе внимание: оказалось, что среди него из нескольких отверстий вырываются клубы пара с легким свистом или тяжелым дыханием.
– Вот уже настоящие фумаролы! [7] – воскликнул Ордин.
Чем дальше, тем больше становилось этих отверстий, рассеянных среди голой бугроватой поверхности черной лавы. Казалось, что вся земля тлеет в глубине и дымит; теплота почвы чувствовалась уже через обувь.
Когда прошли километр-другой по такой местности и остановились передохнуть и оглянуться, то нельзя было не удивиться представившейся картине. Со всех сторон то тут, то там из почвы вырывались клубы пара, поднимавшиеся в спокойном
7
Фумаролы представляют струи газов и водяных паров, выделяющихся на склонах и в окрестностях действующих вулканов, а также из застывающих потоков лавы, нередко и в кратерах потухших вулканов.
Тишина нарушалась нередко то резким свистом, то гудением какого-нибудь отверстия.
– Черная дымящаяся пустыня! – воскликнул Горюнов.
– Вот она, долина Тысячи Дымов! – сказал Ордин.
– Обиталище злых духов! – заявил старший из онкилонов. – Это дымятся их костры в подземных пещерах.
С разными чувствами созерцали эту редкую картину люди отряда: белые – с интересом, смуглые – с суеверной тревогой. Более широкий столб пара впереди привлек внимание. Когда приблизились к нему, оказалось, что он поднимается из озерка диаметром всего метров в шесть, в котором вода клокотала, словно в большом котле.
Горюнов достал из котомки кусок сырого мяса, привязал его к концу ремешка и спустил в воду. Подбрасываемое струями кипящей воды, мясо вертелось, ныряло и в несколько минут сварилось.
– Прекрасное место для ночлега! – заметил Ордин. – Нет дров, но есть готовый котел, в котором можно сварить ужин и взять кипятку для чая.
На дальнейшем пути на север встретили еще несколько кипящих озер разной, но небольшой величины. Самые маленькие – в один-два метра в диаметре – кипели спокойно, выделяя много мелких пузырей; большие кипели бурно, и вся поверхность их волновалась, вздымаясь ключами то тут, то там. Обратили внимание, что отвесные стенки над поверхностью воды и почва вокруг озер кое-где были покрыты белым налетом, словно снегом. Последний возле кипящей воды казался бессмыслицей. Наскребли пробу этого налета, и оказалось, что это какая-то соль, очень едкая и неприятная на вкус.
– Но если выделяется соль, вода тоже должна быть соленой и не годной для чая, – заметил Горюнов.
Попробовали воду – она оказалась не совсем пресной, но все-таки годной для питья.
Пробираясь между кипящими озерками и дымящими расселинами, уже недалеко от окраины котловины наткнулись на большую плоскую впадину, диаметром сотни в две шагов и глубиной метров в пятнадцать-двадцать.
Дно плавно изгибалось, так что напоминало большую чашу, но воды не было. Всматриваясь через легкую дымку, стлавшуюся по дну, заметили, что в расселинах почвы то тут, тот там вспыхивают синие огоньки. Ордин захотел осмотреть их поближе и спустился вниз, но через несколько шагов быстро повернул обратно, зажимая нос и рот. Он сказал, что начал задыхаться от паров серы и хлора, заполнявших горячий, как в печке, воздух.
В бинокль можно было различить, что на черной почве дна повсюду желтеют и белеют полосами и пятнами густые налеты, очевидно серы и нашатыря.
– Ну,
– Конечно. Эти базальтовые обрывы со всех сторон, гейзеры и озера с пузырями – на юге, кипящие озера и фумаролы – на севере, эта ядовитая яма – все это не оставляет ни малейшего сомнения, – подтвердил Горюнов.
– Но ведь онкилоны живут здесь четыреста лет, а вампу и животные гораздо дольше. В южной половине густая растительность – следовательно, вулкан давно уже не действовал, – возразил Костяков.
– Несомненно; но ясно также, что он прекращал свою деятельность постепенно с юга к северу, потому что признаки здесь гораздо ярче. Может быть, в то время, когда вампу уже населяли южную часть, в северной еще выливалась лава.
– Онкилоны этого уже не застали, – подтвердил Ордин. – Они знают только о дыме «подземных духов».
– А не может ли вулкан в один прекрасный день проснуться от своей долгой спячки и натворить беды? – спросил Горюнов.
– Вполне возможно. Потухшими в полном смысле слова можно считать только вулканы, не действовавшие целые геологические периоды и уже более или менее разрушенные. За все прочие поручиться нельзя, и их правильнее называть заснувшими, потому что они могут проснуться. Мы знаем примеры, когда вулканы, считавшиеся потухшими, вдруг начинали действовать. Вспомните Везувий, в кратере которого, заросшем густым лесом, спасался Спартак, предводитель восставших рабов. Никто не считал эту гору вулканом, о ее деятельности не сохранилось даже преданий. И вдруг в семьдесят девятом году нашей эры она проснулась и уничтожила Геркуланум и Помпею и с тех пор действует до наших дней.
– А Лысая гора на Мартинике, – вспомнил Горюнов. – До половины восемнадцатого века она спала, и туземцы ничего не знали о ее прошлой деятельности. Потом стала просыпаться, но просыпалась полтораста лет, еле подавая признаки жизни, и только в начале двадцатого века произвела страшное извержение, в несколько минут погубившее целый город Сен-Пьер и тридцать тысяч жизней.
– И таких примеров можно привести еще много из обеих Америк, Зондских островов, Камчатки, – прибавил Ордин.
– Пробуждение этого вулкана было бы бедствием для онкилонов, – заметил Костяков.
– Смотря по тому, как и где возобновится деятельность. Если она ограничится северной частью котловины, которая и теперь бесплодна и не населена, и если будет не сильна, онкилоны будут спокойно существовать недалеко от вулкана. Но если извержения начнутся в южной части, можно ждать самого худшего.
– Мне кажется, – ответил Ордин, – что это обилие фумарол, кипящих озер, гейзеров в котловине показывает, что вулканическая деятельность может возобновиться не сегодня-завтра – словом, в любое время, хотя такое состояние котловины тянется уже сотни лет, по словам онкилонов. Но ведь они очень редко посещают эту местность, и показания их ненадежны. Тут нужно правильное наблюдение.
– Ну, будем надеяться, что при нас ничего не случится и Земля Санникова с ее живыми окаменелостями просуществует еще столетия, – пожелал Горюнов.
Обогнув удушливую впадину, путники вскоре дошли до северной окраины котловины, представлявшей тот же отвесный или уступчатый обрыв из базальта, как и в других местах; он поднялся, на взгляд, не меньше чем на тысячу метров. Вследствие полного отсутствия растительности, даже лишаев, этот край производил еще более мрачное впечатление. Но, оглядевшись кругом, наблюдатель оказывался перед еще более поразительной картиной: на небольшом расстоянии от подножия черной стены тянулась белая стена долины Тысячи Духов, в которую сливались издали столбы паров; эта стена не была неподвижна, а слегка волновалась, клубилась, и под лучами низкого солнца на ее волнистом гребне то тут, то там переливались радуги, перемещаясь с места на место.