Плутовка
Шрифт:
Ложь была банальна, но благовидна.
— Представь себе, что в полночь я позвонила твоему «фронтовому» другу Жоржу. Так вот, он ответил, что никакого собрания и банкета в этом году не намечалось и, соответственно, он тебя в этот вечер не видел… Признайся — это по крайней мере любопытно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Вспомни, я предупреждала тебя, что не потерплю измены. Я же тебе все дала!
— Кроме того, чего у тебя нет, — молодости.
Он тут же пожалел о своих словах, но рана была уже нанесена. По искаженному судорогой лицу своей любовницы он понял, что этот шрам никогда не зарубцуется. У нее, однако, хватило сил спросить почти нежным тоном:
— Так,
— Зачем эта ирония? Если бы это было так, мы бы давно перестали встречаться. Но ты необыкновенная женщина и удивительная любовница… Только…
— Что?
— С некоторых пор мне хочется передохнуть. Мы же не связаны обязательствами брака.
— Ты всегда был волен стать свободным.
— Большего я и не прошу. Постарайся понять — ты мне очень нужна! И я знаю: если мы расстанемся, то мне очень будет тебя недоставать. Даже думать об этом не хочется. Но ты же зрелая женщина и прекрасно понимаешь, что мужчина, какой бы ни была его страсть, не может вечно ощущать себя привязанным и опекаемым, как маленький мальчик. С тех пор как мы вместе, я забросил всех друзей и даже родных. Я видел только тебя и жил исключительно для нашей любви…
— И этого тебе недостаточно?
— В жизни есть не только любовь.
— Да, конечно, есть еще и легкие увлечения. И у нас всего лишь одно из них… Именно это ты хотел сказать? И что оно закончилось, когда ты пресытился. Но кто иной в этом мире мог бы так удовлетворить тебя? Девица легкого поведения? Она на это не способна. Замужняя женщина? Ты слишком требователен и горд, чтобы впутываться во все эти сложности. Тебе нужна свободная женщина. У меня есть эта редкая свобода — я вдова. Я тебя знаю лучше, чем ты сам себя: ты из той породы мужчин, которым нужен постоянный причал, преданность одной страсти. Такие, как ты, не способны метаться от одной юбки к другой. Твоя ненасытность в любви слишком велика — и это прекрасно! — чтобы не быть утоленной одной любовницей, знающей тебя и опережающей твои желания… Постарайся же уйти, раз ты этого сам так жаждешь! Не пройдет и недели, как ты захочешь вернуться, но будет слишком поздно. Если ты уйдешь, клянусь — мы больше не увидимся!
— Боже, опять слова.
— Нет, это клятва. Желаешь ты того или нет, Жофруа, но до самой смерти ты останешься моим любовником! Даже если нам не суждено больше увидеться. Все встреченные после меня женщины покажутся тебе ничтожными. В течение этих трех лет я сделала все, чтобы оставить в твоей жизни неизгладимый след. Теперь ты мой…
— Ты говоришь о своей исключительности?
— Да, это та прекрасная исключительность, о которой мечтает каждый мужчина, но которую редко кому удается встретить. Какое безумие владеет тобой сейчас? Почему ты поступаешь против своих желаний? Ты повстречал другую женщину? Имей мужество признаться в этом, нежели придумывать всякие небылицы… Расскажи мне об этой женщине. Я постараюсь походить на нее, если ты этого хочешь. Покажи мне твою избранницу, чтобы я могла хотя бы оценить ее: я тебя слишком люблю, чтобы быть бесстрастной.
— Ты? Да твоя ревность заставляет тебя ненавидеть всякую женщину, в которой ты подозреваешь соперницу.
— Сколько ей лет?
— Кому… ей?
— Ты все-таки предпочитаешь ложь?
— А ты прибегаешь к обвинениям, чтобы выяснить истину!
— Ты только что прозрачно намекнул на нашу разницу в возрасте. Впервые за все время нашей связи ты бросаешь мне такой упрек. Отсюда следует, что заинтересовавшая тебя особа молода, очень молода. Ей, должно быть, лет двадцать. Этого ты не нашел во мне. Но, мой бедный мальчик, ты вовсе не создан для очень молодой женщины и еще
Разозленный, он решил ответить уходом.
У Жофруа вовсе не было намерений порвать со своей любовницей, он хотел лишь преподать ей хороший урок. Он решил не появляться на авеню Монтень несколько дней, чтобы вызвать у нее желание. Он хорошо знал Иду: она не успокоится, пока он вновь не окажется рядом.
В тот же вечер Жофруа встретился с этой темноволосой девушкой — Мари-Кристиной. И не то чтобы в отместку за справедливые упреки своей тиранической любовницы, но чтобы утвердиться в своей независимости, он занялся с ней любовью. Ему хотелось найти в этом контакте обновление своих ощущений и иного, непохожего на доставляемое ему великовозрастной любовницей удовлетворения. Даже ничего не зная об этой девушке, Ида оказалась права: нужны годы, чтобы Мари-Кристина научилась любить. Ей было невдомек, что совершенствованию в любви нет предела…
На следующий день Жофруа испытал досаду на себя за глупое поведение накануне. Ему не хотелось даже вспоминать об этой ночи, вызвавшей у него одно лишь разочарование. К счастью, Ида об этом никогда не узнает, поскольку он не намерен больше встречаться с юной брюнеткой.
Однако глупая уязвленная гордость не позволила ему немедленно вернуться к своей прежней любовнице. Весь день он прождал у себя дома в надежде, что Ида сама придет к нему. Но чем больше проходило времени, тем меньше оставалось надежды.
Он продолжал упорствовать в своем ожидании, доказывая тем самым, как права была Ида, утверждая, что он еще совсем ребенок.
Только на четвертый день Жофруа отправился на авеню Монтень. Был полдень, Ида обычно в это время просыпалась. После звонка ему пришлось долго ожидать на лестничной площадке. Когда дверь наконец открылась, он увидел Лиз, замкнутое выражение лица которой Жофруа неприятно поразило.
— Мадам уже проснулась? — спросил он.
Перед тем как ответить, горничная выдержала многозначительную паузу.
— Мадам нет дома.
— Уже вышла?
— Уехала вчера утром.
— Это… это неправда, — пробормотал он.
— Мадам решила уехать за границу. Когда вернется во Францию — неизвестно.
— Она хотя бы оставила записку для меня?
— Мадам велела передать, что месье не следует впредь приходить.
— Это шутка? Вы лжете, Лиз! Я знаю, что Ида здесь! Мне надо удостовериться самому.
— Мадам строго запретила месье заходить в ее комнату.
— Пропустите меня.
— Нет, месье.
— Ах так, голубушка! Тогда я обойдусь без вашего разрешения и без милости вашей патронессы! Представьте себе, что в этой квартире я тоже чувствую себя в некотором роде дома.
Прежде чем горничная смогла помешать ему, Жофруа проник в вестибюль. Устремившись как сумасшедший в спальню, он распахнул дверь — Иды там не было. Ее кровать была аккуратно прибрана, а с туалетного столика исчезли все косметические принадлежности и безделушки. Жофруа заглянул в кладовку, где раньше стояли чемоданы. Многие из них отсутствовали.