Плутовка
Шрифт:
Она не помнила, чтобы кто-нибудь раньше держался с ней так галантно. Несмотря на бриджи и другую мужскую одежду, Генри все же оставалась женщиной и не могла устоять против такого вежливого обращения.
— Как вам нравится здесь, лорд? — спросила Генри, когда они заняли свои места за столом.
— Очень, хотя прошло совсем немного времени. — Данфорд зачерпнул ложкой жаркое. — Вкусно.
— М-да. Миссис Симпсон — настоящее сокровище. Не знаю, что бы мы делали без нее.
— Я полагал, миссис Симпсон — экономка.
Генри,
— Правильно. Но она иногда готовит. У нас не очень много прислуги, если вы еще не успели заметить. — Она улыбнулась, не сомневаясь, что он прекрасно все заметил. — Больше половины слуг, которых вы видели, не работают в доме, они трудятся в конюшне и саду.
— Ах вот оно что.
— Можно было бы нанять еще нескольких человек, но вы сами знаете, это стоило бы кучу денег.
— Нет, — ответил он тихо. — Не знаю.
— Нет? — удивилась Генри. Что же ответить на это? — Наверное, вы просто не знаете, как ведутся дела в таком большом хозяйстве.
— Вы правы.
— Так вот, — произнесла она уже с большим вдохновением, — если бы мы наняли больше слуг, нам пришлось бы от многого отказаться.
— В самом деле? — лениво усмехнулся Данфорд, отпивая из бокала.
— Мы даже не можем позволить себе хорошо питаться.
— Неужели? Все так вкусно.
— Да, разумеется, — громко произнесла Генри. Она откашлялась, стараясь говорить помягче.
— Мы очень хотели порадовать вас в день вашего приезда.
— Как любезно с вашей стороны.
Генри насторожилась. Казалось, он видит ее насквозь.
— А завтра, — продолжила она, удивившись, как естественно прозвучал ее голос, — нам придется вернуться к обычному меню. Которое состоит из… Разных блюд, — она махнула рукой, чтобы потянуть время. — В основном баранины. Мы съедаем овцу, когда ее шерсть уже ни на что не годна.
— А я и не знал, что шерсть может портиться.
— Конечно, может. — Генри снисходительно улыбнулась. Интересно, догадывается ли он, что она лжет? — Когда овца стареет, ее шерсть становится… волокнистой. За такую не дают хорошей цены. Поэтому мы и пускаем ее на мясо.
— Баранина.
— Да. Вареная.
— Просто удивительно, как это вы не похудели еще сильнее?
Помимо воли, Генри посмотрела на себя. Неужели он считает ее слишком худой? Генри стало вдруг как-то не по себе, но она решительно отбросила эти мысли.
— Конечно, мы не экономим на завтраках, — выпалила она, не представляя, что сможет отказать себе в своем любимом блюде — яичнице с ветчиной. — Хорошему работнику необходимо хорошо питаться. Здесь, в Стэннедж-Парке, мы работаем не покладая рук. Поэтому завтракаем мы плотно, — сказала Генри со знанием дела. — А на обед едим кашу.
— Кашу? — Данфорд едва не подавился.
— Да, со временем вы привыкнете. Не сомневайтесь. На ужин
— Если она есть?
— Не каждый же день мы закалываем овцу. Мы ждем, пока они не состарятся. За шерсть нам дают хорошие деньги.
— Не сомневаюсь, что жители Корнуолла очень признательны вам за то, что вы одеваете их.
Лицо Генри сделалось совсем невинным.
— Не думаю, что большинство из них знает, откуда берется шерсть для их одежды.
Он внимательно посмотрел на нее, очевидно, пытаясь понять, насколько серьезно она говорит это. Пауза затянулась и, почувствовав себя неуютно, Генри добавила:
— Вот такие дела. И вот почему мы едим баранину. Иногда.
— Понимаю.
Генри пыталась понять, что таится за этим бесстрастным тоном, но не могла разгадать его мысли. Она была уверена, что выбрала верную тактику, пытаясь намекнуть ему, что он не сможет привыкнуть к такой жизни. Но он может понять все не так, как ей хотелось. Подумает, что дела в Стэннедж-Парке идут из рук вон плохо, и выгонит их всех. Это было бы катастрофой.
Она нахмурилась. Может ли он выгнать ее? Может ли он вообще отказаться от опекунства?
— Почему вы так нахмурились, Генри?
— Нет, все в порядке, — быстро ответила она. — Я подсчитываю в уме. Когда я считаю, то всегда хмурюсь.
«Она лжет», — подумал Данфорд.
— Какую же задачу вы решали?
— Рента, урожай и тому подобное. В Стэннедж-Парке много работы. И все мы трудимся в поте лица.
Его вдруг осенило. Подробный рассказ Генри об их питании приобрел для него новый смысл. Уж не пыталась ли она запугать его?
— Вот как?
— Да, это так. Несколько человек арендуют у нас землю, остальные же работают на поместье: убирают урожай, смотрят за домашним скотом и выполняют другую работу. На это уходит много сил.
Данфорд усмехнулся. Он не ошибся, она действительно пыталась запугать его. Но почему? Надо подробнее разузнать об этой странной девушке. Если ей хочется войны, он с удовольствием примет вызов. Как бы мило и невинно она ни пыталась скрыть это, он ее раскусит. Он одержит победу над мисс Генриеттой Баррет тем же способом, каким одерживал победы над женщинами по всей Британии. Он просто будет самим собой. И Данфорд улыбнулся ей.
Генри полагала, что у нее крепкие нервы. Она даже успела произнести про себя: «У меня крепкие нервы» — в ту самую минуту, когда его чары обрушились на нее. Но нервы ее были не такими уж крепкими. Что-то оборвалось внутри и засосало под ложечкой. И, что было совсем ужасно, она услышала собственный вздох.
— Расскажите о себе, Генри, — попросил Данфорд.
Она вздрогнула, словно очнувшись от тяжелого сна.
— О себе? Боюсь, что рассказывать совсем нечего.
— Позвольте не согласиться, Генри. Вы очень не обычная женщина.