Пляска дервиша (сборник)

Березин Михаил

– Ты – камикадзе, – простонал Дервиш. – Ладно, что тебе хочется знать?

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан.

– А в переводе на нормальный язык?

– В переводе на нормальный язык, на кого ты работаешь?

– Почему ты считаешь, что я обязательно на кого-то должен работать? Я работаю на себя. И другие работают на меня.

– А мне известно другое.

– Ага! – со злостью воскликнул Дервиш. – Рыжая дурында! Так все устроила, чтобы имя назвал я.

– Что еще за рыжая дурында?

– Только не пытайся сделать из меня кретина. Я все думал, она или не она сидела тогда в зале. Нужно было отнестись к этому серьезно. Теперь понятно, как ты на нас вышел. Между прочим, Изабель сама могла бы сдать его с потрохами, но предпочитает сделать это моими руками. Сука!

– Итак?

– Изволь… – Дервиш сделал минутную паузу. – Только запомни, что ты сам этого хотел. Его зовут Ромуальдо Нуньес. Он входит в руководство мощного синдиката, по своему влиянию не уступающего Медельинскому картелю.

– Где находится их штаб-квартира?

– В Гондурасе.

Значит, вот где пролегает загадочная страна Маргиб! Гондурас! Хорошенькое начало!

– Зачем ему понадобилось убивать антикварщиков?

– Не только ему, нам всем понадобилось. Славянский, в первую очередь, русский антиквариат – это наш совместный бизнес. А в последние годы антикварщики наладили прямые каналы и начали оказывать нам серьезную конкуренцию.

– Кому это «нам»? «Фокстроту»?

Дервиш взвыл:

– Изабель! Сука!

– К Изабель мы еще вернемся, – пообещал я. – Лучше расскажи, зачем это вам понадобилось пробираться в магазины и поливать лучшее из того, что там находилось, аэрозольными красителями?

– Ромуальдо так хотелось. Он немного чокнутый. Ему хотелось дать антикварщикам последний шанс одуматься. Этакий эффектный жест. Подобные выходки дают ему основание утверждать, что он де человек доброй воли. К тому же он, естественно, терпеть не может полицию, а головоломка с проникновением в магазины и красителями по его замыслу должна была здорово попортить им кровь.

– Неужели вы решили объявить войну всему миру антикварщиков?

– По крайней мере, большей его части. Почему бы и нет, собственно?

– Откуда взялось название «культурно-криминальная группа „Фокстрот“»?

Дервиш усмехнулся, затем перевел взгляд на моих фантомов.

– Кыш отсюда! – сказал он.

В ответ Тролль пальнул в него из своего чудовищного револьвера.

– Не отвлекайся, – потребовал я.

– Когда-то мы танцевали с Изабель. И хоть это был обыкновенный фокстрот, она кричала мне: «…мой Нуриев…мой Барышников»… С тобой ничего подобного еще не было?

Мне вспомнилось: «мой Аладдин», но я не собирался обсуждать эту тему с Дервишем.

– Продолжай, – приказал я.

– Потом мы поспорили. Она считала, что наша группа по определению является криминальной. Ей так больше нравилось. А я утверждал, что группа в первую очередь культурная, поскольку плоды ее деятельности – пропаганда русской культуры на Западе. В итоге мы достигли компромисса, и, поскольку в тот момент танцевали фокстрот, так и назвали ее – культурно-криминальная группа «Фокстрот».

– Где это было?

– В Париже.

– Когда?

– Полтора десятка лет назад. Ей было тогда восемнадцать.

– Вы ведь не были иммигрантом.

– Верно, но я часто выезжал за рубеж на гастроли. И не только я, многие из нашей группы имели такую возможность.

Раздался стук в дверь. Я вышел в коридор и осторожно поинтересовался, кто это.

– Горбанюк, – послышался голос.

Я открыл. Горбанюка сопровождал тот самый шофер, который вез нас из аэропорта на БМВ и о существовании которого я успел уже позабыть. Они принесли с собой огромный футляр то ли от байдарки, то ли от каноэ, то ли от какого-то гигантского электрооргана.

– Это еще что такое?

– Не можем же мы в открытую нести Джаича по лестнице. В машине мы его вытащим. У нас микроавтобус с наглухо зашторенными окнами.

– А куда вы его повезете?

– У меня есть знакомый в нашем военном госпитале. Заведующий хирургическим отделением.

Оказавшись в комнате, они остановились как вкопанные. На диване, будто мумия, восседал тяжело раненный Джаич, под окном на корточках – Дервиш, прикрученный скакалкой к батарее, на полу валялся пистолет с глушителем.

– Еханый бабай! – воскликнул шофер.

– Разрешите представить, – проговорил я. – Всемирно известный танцор Барри Амарандов.

Тот осклабился.

Горбанюк дико посмотрел на неподающего признаки жизни Джаича.

Шофер «Гвидона» поставил футляр на пол и открыл его. Затем мы попытались засунуть туда капитана КГБ. Ноги не помещались.

– Длинный, зараза! – выругался шофер.

Ноги пришлось подогнуть, и футляр закрылся.

– Он там хоть не задохнется? – поинтересовался я.

– Не успеет. Лишь бы дотянул до госпиталя, а там все должно быть О'кэй.

– А он что, живой еще? – вступил в разговор Дервиш.

– Да, – подтвердил я. – Сегодня не твой день, верно?

– Ну и везучий же этот сукин сын!

Горбанюк и шофер взгромоздили футляр с Джаичем себе на плечи и понесли вниз. Я поцеловал подвернувшуюся под руку Малышку и возвратился к Дервишу.

– Теперь об Изабель, – проговорил я. – Она имеет какое-то отношение к вашему бизнесу?

– Раньше имела самое непосредственное.