Пляска дервиша

Березин Михаил

– Крайский, это по твоей части, – повернулся ко мне Джаич. Как-то незаметно ему удалось перехватить инициативу в разговоре.

Я вынул из кармана ручку и записную книжку и приготовился фиксировать каждое слово. Пью Джефферсон сделал то же самое.

– Рекомендую заручиться официально заверенной у нотариуса доверенностью на право действовать от имени заказчицы и в ее интересах по данному делу, – словно робот принялся извергать Горбанюк. – Рекомендую обратить внимание на следующие положения:

– слежка за каким-либо

физическим лицом является вторжением в личную жизнь данного физического лица и карается по закону;

– наведение справок о каком-либо физическом лице равно как и сбор информации о нем является вторжением в личную жизнь данного физического лица и карается по закону;

– подслушивание телефонных разговоров какого-либо физического лица является вторжением в личную жизнь данного физического лица и карается по закону;

– фотографирование без согласия…

– перлюстрации…

Затем последовали вещи, очевидно, относящиеся к более серьезным статьям германского уголовного права: шантаж, угроза насилием, насилие…

– А находиться на одном гектаре с подозреваемым физическим лицом тоже вторжение в его драгоценную личную жизнь? – поинтересовался Джаич. – И чем это карается? Электрическим стулом?

– Напрасно иронизируете, – отозвался Горбанюк. – Все это действительно может иметь самые серьезные последствия. Хотя Германия – не Америка. Смертной казни здесь нет.

– Я уже испытываю громадное облегчение, – съязвил Джаич. – А кто составит текст доверенности?

– О'кэй, мы составим. Сразу на русском и немецком языках.

– Когда?

– Может быть, завтра.

– Не «может быть», а именно завтра это и надлежит сделать.

По-моему, последними словами Джаич перегнул палку. Все же Горбанюк играл с нами в одной команде. Все же, по-видимому, он был неплохим парнем. Угостил нас кока-колой, хотели мы этого или нет. И, наконец, не он был повинен в массовом исходе спортсменов из страны.

– Осмелюсь напомнить, – вновь заговорил, поджав губы, Горбанюк, – что передо мной и моими коллегами поставлены несколько иные задачи. Каждый должен заниматься своим делом. Вы – ловить хулигана, которому почему-то возомнилось, что он – художник-абстракционист. Мы – заключать новые контракты для нашей фирмы и следить за выполнением старых.

– Разумеется, – неожиданно легко согласился Джаич. – Но это ведь не исключает возможности сотрудничества. Или вы отказываетесь сотрудничать?

– Я этого не говорил, – запротестовал Горбанюк. – Я готов сотрудничать, но при условии соблюдения субординации и правил хорошего тона.

– Само собой, – кивнул Джаич. – Как вас по батюшке?

– Игорь Артемьевич.

– Уважаемый Игорь Артемьевич, голубчик… – Как вам нравится этот хамелеон? – Мы испытываем настоятельную потребность в том, чтобы все наши просьбы прорабатывались вашим ведомством как можно более оперативно. Это не прихоть, этого требует специфика

нашей работы.

– Конечно, я понимаю, – с энтузиазмом закивал в ответ Горбанюк. – Я ведь сказал, что текст доверенности вы сможете получить уже завтра.

– Вот и славно! И еще одна мелочь. Видите ли, я не исключаю, что на определенном этапе следствия нам может понадобиться оружие.

– Гм… – Горбанюк озадаченно потер подбородок. – Вы думаете, оно может понадобиться? Но ведь налицо обычное хулиганство.

– Как взглянуть, Игорь Артемьевич, как взглянуть… Обычные хулиганы не справляются с замками и сигнализацией со столь поразительной легкостью. А вдруг у парня, кроме аэрозольного баллона, окажется с собой пушка? Кроме того, могу сообщить, что не успели мы появиться в Берлине, как за нами тут же увязался загадочный голубой «Вольво».

Горбанюк тяжело вздохнул и с неодобрением посмотрел на Саймона. А должен был бы – на Пью Джефферсона. Ведь именно он заварил всю эту кашу.

– Хорошо, – делая над собой усилие, проговорил Горбанюк. – Если вы придете к выводу, что оружие необходимо, что-нибудь придумаем.

– Замечательно!

– Вот вам телефон фрау Сосланд. – Он протянул Джаичу визитную карточку голубого цвета, на которой жирным готическим шрифтом было написано: Фрау Еугениа Сосланд, а затем мелкими буквами – адрес и номер телефона. – Можете связаться с ней уже сегодня. Но хочу предупредить. Лично у меня сложилось впечатление, будто она… того… немного с приветом.

– Она говорит по-русски?

– И очень прилично. По-моему, с немецким у нее гораздо больше проблем… Еще колы?

Все отказались и дружно встали.

– Пива?

Джаич снова сел. Думаю, догадайся Горбанюк сразу же начать с пива, весь разговор пошел бы по значительно более приятному руслу.

– Ну, как я его уломал? – похвастался Джаич, стоило нам выйти на улицу. – В органах у нас был специальный семинар на тему, как нужно обрабатывать интеллигенцию.

Мне тут же захотелось вцепиться ему когтями в глотку. Я открыл было рот для оказания достойной отповеди: дескать, у нас в «Гвидоне», в отличие от КГБ, к интеллигенции относятся уважительно; но тут мы одновременно увидели голубой «Вольво». В нем сидели двое молодых парней и нагло пялились на нас.

– Мы их не замечаем, – сквозь зубы проговорил Джаич.

Зато парни из «Вольво» совершенно не думали скрывать своего интереса. Они выбрались из машины и направились в нашу сторону.

Я поставил Саймона на землю. Нас, включая шофера, было четверо, их – двое, и, судя по тому, как спокойно и уверенно они приближались, можно было предположить, что у них с собой огнестрельное оружие. Меня бросило в дрожь. И, действительно, в какой-то мере они сами оказались оружием.

– «Голые пистолеты»! – представил их Джефферсон, церемонно взмахнув рукой.