Пляска на плахе. Цена клятвы
Шрифт:
— Так, — справившись с первыми эмоциями, сказала наемница, — давай с самого начала.
Пираф знаком попросил выпить. Сделав несколько молодецких глотков, он прочистил горло.
— Что говорить, баба ты сильная. Отметелила Танора знатно – он так и не встал. А через три дня и вовсе испустил дух. Хотя некоторые говорили, что Чирони сами его прикончили. Утверждать не возьмусь – меня в тот момент рядом не было.
— Я не настолько серьезно его отделала. Танор был крепким мужиком, — покачала головой Артанна. — Убивать я его не
— Еще не успев похоронить Танора, Чирони возглавили «Братство».
— Ожидаемо, — проговорил Шрайн.
— Угу. И они явно давно готовились к такому раскладу, потому как всего через несколько дней Гивой заполнился гацонскими наемниками. Как Чирони это провернули и чего им наобещали, не знаю. У меня были другие заботы: берег свою шкуру и пытался разгрести бардак.
— Что они сделали с моим поместьем? — тихо спросила Артанна. Веззам видел, как ходили желваки на ее лице.
— Взяли штурмом, — хрипло сказал Пираф и закашлялся. — Гацонцев было две сотни, моя десятка в этом тоже участвовала, хотя мы никого не резали, клянусь. Ваши не отбились. Всех, кто оказывал сопротивление, перебили. Даже слуг. Тех, кто согласился присоединиться к Чирони, оставили в живых.
— А Тарлина?
— Жива. Поняв, что выстоять не удастся, ваши все же сдались. Парень, которого сейчас выхаживают лекари, тоже был среди них.
Сотница смерила Пирафа недоверчивым взглядом:
— Неужели Валу так просто дали уйти?
Кто-то принес горящую лучину. Артанна достала кисет, но ее руки тряслись так сильно, что она просыпала половину драгоценного табака на землю. Шрайн бережно взял из рук Артанны курительные принадлежности, набил трубку сам и протянул Сотнице. Артанна поднесла огонек к ароматной смеси и сделала несколько горьких вдохов, но пряный аромат не принес ожидаемого облегчения.
Она предполагала, что это могло случиться. Догадывалась, что у Чирони был план. Но наплевала на это, решив вернуть долг Волдхарду. И сколько жизней оказалось угроблено ради ее прогнившей чести?
— Я вывел паренька, — отвечал Пираф, следя за нервными движениями Сотницы. — Через неделю, когда шум начал помаленьку утихать, Чирони взялись за чистку в своих рядах. Ты же знаешь, что я с гацонцами всегда был не в ладах. Старики, что воевали вместе с Танором еще когда Чирони у мамки в брюхе сидели, начали мешать. Помнишь, ты за меня стрелу в задницу схватила? — Вагранийка кивнула. — В общем, тогда это и правда были Чирони. Подтвердилось, когда начали убирать неугодных.
— Выходит, ты бежал от своих же?
Наемник пожал плечами.
— Да, как и вся моя десятка. Иначе валялись бы мы в канаве с перерезанными глотками. И этот бесполезный малец прибился. Точнее, его Тарлина к нам отправила. Сама не смогла – ее отсутствие заметили бы слишком быстро. Но просто так нас не отпустили, как ты понимаешь, — Пираф снова закашлялся. — Вот уж поди пойми Хранителя: нас было одиннадцать человек, а выбрались
— Сколько человек из «Сотни» погибло?
— Почти все. Хорошо, если осталось три десятка, да и те сами сложили оружие. Говорю тебе, бойня там была. Самая настоящая кровавая баня, — десятник поднял глаза на вагранийку. — Мне жаль, Артанна. Правда.
— Твою же мать! — вырвалось у Сотницы. Она со всей силы грохнула кулаком по деревянным перилам. Полетели щепки. Артанна посмотрела на свою руку, насчитала несколько заноз. Текла кровь, но боли почему-то не было.
— Сколько человек у Чирони? — спросил Веззам.
— Две с половиной сотни. Сброд, конечно, но кое-на что сгодились, как видишь.
— Без шансов, — процедил Джерт.
— Да уж понятно, — огрызнулась Артанна. — А ты чего здесь торчишь? Пошел вон отсюда.
Медяк ретировался. Пираф поправил свою потрепанную щегольскую шапку. Позолоченная брошь, купленная у ювелира в Гивое, отвалилась, а истертый бархат был заляпан дорожной грязью и жиром.
— Это еще не все новости, — сказал беглец и жестом попросил выпивку.
— Давай уже, радуй. И так веселее некуда.
— Чирони захватили ратушу. Правят оттуда. Наместник жив, но подчиняется «Братству». Теперь город полностью под их властью.
— А Гвиро? — наемница с опаской подняла глаза на Пирафа. Он отвел взгляд.
— Мертв.
У вагранийки упало сердце. Она молча опустилась на ступени рядом с десятником.
— Дерьмо.
— В жизни бы не подумал, что Чирони способны на подобное.
— Что хуже всего, — тихо отозвалась наемница, — даже я не смогла вовремя понять, насколько они отморожены. Как это случилось?
— В поместье?
— С Гвиро.
— Глупо. Когда штурмовали ратушу, его ранили. Шальная стрела. В живот.
— Сильно мучился?
— Не знаю.
— Проклятье! — прошипела Артанна. — Не заслужил.
Пираф пошарил рукой в кармане и достал перстень с розовым камнем. Артанна его узнала.
— Вот, вытащил у синьора, когда перебирал тряпки. Хотел продать при удобном случае, да потом передумал. — Десятник протянул украшение наемнице. — Я же тебе вроде как должен. Возьми, пусть будет на память.
Сотница бережно прикоснулась к самоцвету.
— Это и так моя вещица. Должна была стать обручальным кольцом. Видать, в браке побывать мне точно не светит.
— Ты и Гвиро? — удивился десятник. — Вот уж бы не подумал…
Артанна сняла перчатку и надела перстень.
— Федериго давно предлагал, а я все тянула. Собиралась согласиться после возвращения из Эллисдора. А оно вот как вышло.
— Черт. Прости.
— Спасибо, что не продал.
Некоторое время они сидели молча. Артанна, уставившись в одну точку, задумчиво крутила перстень на пальце. Наконец, Пираф осторожно дотронулся до плеча наемницы: