Пляж
Шрифт:
Кэсси улыбнулась:
— Да.
— Вот скотина! — В гневе я сжал банановый лист, и часть каши просыпалась на землю.
— Осторожней, — сказала Элла.
Я нахмурился. До меня неожиданно дошло, что я устроил сцену.
— Ну, в любом случае… он лжет.
— Не беспокойся, — фыркнула Кэсси, выкладывая на кон сразу ряд карт, от троек до картинок. — Мы тебе верим.
— Хорошо.
Они вернулись к игре, а я направился дальше по дому, к Джессе.
— Я слышал, — сухо сказал он, когда я подошел к нему. — Поздравляю
— Знаешь, это не такое уж большое событие. Но просто подобное…
— … действует тебе на нервы, — закончил он за меня и опустил дневник. — Конечно, действует. Само собой. Ты ищешь Кити?
— Да, — угрюмо ответил я. Из-за истории с папайями у меня ухудшилось настроение. — И остальных тоже. Никак не могу их найти. Похоже, они все вместе ушли куда-то.
— Правильно мыслишь. Кити оставил тебе сообщение.
— А, — сказал я, слегка оживившись. — Ну что ж, давай послушаем его.
— Это записка. Я положил ее на твою кровать.
Я поблагодарил его и пошел к кровати, сгорая от нетерпения узнать, что стряслось.
Записка лежала у меня на подушке, а возле нее — свернутый косяк. В записке говорилось: «Быстрей закуривай! Свечение! Кити».
Я был в полном недоумении.
— Эй, Джессе! — крикнул я. — Что все это значит?
Я подождал, пока он поставит точку. Потом он взглянул на меня:
— Не знаю, приятель. Я не читал ее. А что там написано?
— Свечение! И еще тут косяк.
— А, — Джессе махнул мне карандашом. — Свечение!
— Что это такое?
— А ты разве не знаешь?
— Нет.
Он улыбнулся:
— Иди на пляж. Там ты все поймешь. Но обязательно выкури по дороге косяк.
Свечение
Я шел на пляж быстро, как только мог. Вообще-то не очень быстро, потому что мне не хотелось натыкаться на стволы деревьев и спотыкаться о корни. На ходу я курил косяк, практически беспрерывно, хотя и был один, — ведь я стремился поскорее забалдеть, да и Кити велел мне поскорее выкурить его.
Между тем я весь кипел из-за случая с папайями. Очень скоро я поймал кайф и начал представлять себе сцену избиения Багза. Сначала я представил только нас двоих, но вскоре решил, что мне нужны и свидетели его унижения. Тогда я добавил в фантазию Франсуазу, затем Джеда с Кити, затем Этьена с Грегом и, в конце концов, весь лагерь.
Действие происходило в воскресенье, поскольку это был единственный день, когда все обитатели лагеря собирались вместе. Большинство играло в футбол, несколько человек купались, а некоторые играли во фризби. Я стоял с Франсуазой, и мы смеялись над какой-то шуткой, когда из-за деревьев вышли Багз и Сэл. Багз держал в руках три огромных папайи.
— Вот принес еще папайи, — крикнул он. — Теперь всем хватит.
— Извини, — тихо сказал я Франсуазе. — Мне надо на минутку отлучиться.
Он поймал мой взгляд, когда я направился к нему, и все понял — и подчеркнутый характер моей походки, и застывшую на моем лице усмешку. Сначала на его лице появилась тревога, а затем оно приняло надменное выражение. Я догадался, что он будет выкручиваться.
— Да, — громко произнес он, поднимая фрукты так, чтобы все могли их видеть, и одновременно наблюдая за мной краем глаза. — Вот еще несколько плодов, которые я нашел.
Я остановился в метре от него:
— Папайи, которые ты нашел, Багз?
— Да, так я и сказал.
— Ага. А как насчет того, чтобы прогуляться в сад… прямо сейчас?
Его брови изумленно взметнулись вверх:
— Сейчас?
— Сейчас. Я покажу тебе окурок, который я оставил там, когда нашел этот садик еще две недели назад.
Все вокруг задохнулись от изумления, в том числе Сэл. Нас окружила толпа. Франсуаза торопливо подбежала, чтобы встать рядом со мной.
— Это правда? — сердито спросила она.
Багз рассмеялся:
— Нет, конечно! Он лжет! Это я нашел сад!
— Так как насчет того, чтобы прогуляться?
— С какой стати я должен тебе что-то доказывать?
— Я считаю, что должен.
— Ну, это твои проблемы. Сад нашел я, и дело с концом.
Я улыбнулся:
— Знаешь что, Багз? — Молчание становилось угнетающим; его нарушал лишь плеск набегавших на берег волн. — Ты меня достал.
В толпе засмеялись, и лицо Багза исказилось от ярости:
— Да что ты! — с издевательской усмешкой произнес он. — Тогда получай! — В мою голову полетела папайя, но я увернулся, и она пролетела мимо меня в толпу.
— Эй! — крикнул кто-то. — Поосторожней!
Багз выругался и собрался было швырнуть в меня другой плод, но я быстро выхватил фризби у стоявшей поблизости Кэсси и метнул его с убийственной точностью. Папайя разлетелась на куски еще до того, как Багз успел бросить ее. Оставшаяся в руке Багза часть плода выскользнула из его пальцев и упала, целая, на песок.
— Почему ты… — начал он, но я уже набросился на него. Я притворился, что наношу удар левой рукой, и свалил его на землю правой. Он упал, как мешок с картошкой.
Теперь он испугался.
— Ишвини, — крикнул он, подставив ладонь ковшиком под текшую с разбитых губ кровь. — Это пхавда! Это не я нашел папайи! Ричард нашел!
Я медленно наклонился и снова взял в руки фризби, чтобы стереть с диска мякоть папайи.
— Слишком поздно, Багз, — мягко, почти дружелюбно, пробормотал я. — Слишком поздно…
Он завизжал, но не сдвинулся с места, парализованный страхом, как освещенный фарами кролик. Фризби опустилось, ребром ударило его по переносице и раздробило кость. Он перевалился на бок и принялся слабо скрести рукой по песку, пытаясь уползти. Я ударил его сзади по голове и нанес четыре сильных удара по почкам.