Плюс-минус бесконечность (сборник)
Шрифт:
— Значит, вселенных бесконечно много?
— Нам известно около тысячи.
— И человечеств?
— Да.
— Все они одинаковы?
— О нет. Формирование каждой реализации человечества происходило под воздействием множества факторов. Одни из них детерминированы, результаты их воздействия можно предвычислить. Другие носят сугубо вероятностный характер. Вот почему история разных человечеств, уровень их знаний, общественное устройство — неодинаковы. Но физиологические различия невелики, в процессе эволюции человека детерминированные факторы повсюду возобладали
— Выходит… одни человечества более благополучны, другие — менее? Наше, думаю, самое неудачное, а ваше наоборот…
— Лучше говорить не об удаче и благополучии, а о норме. Здесь все просто — нормальный закон распределения вероятностей. Одни вблизи вершины кривой Гаусса, другие на склоне.
— И зачем же вы, благополучные, или, как там… нормальные, суете нос в наши дела? Что вам до нас?
— Мы едины. Множество реализаций человечества образует уравновешенную систему. И любой катаклизм, например ядерное самоуничтожение одной реализации, неизбежно отразится на всей системе.
— И вы хотите предотвратить катастрофу?
— Мы пытаемся…
(Из разговора ирреанавта с учителем математики.)
Аргус приходил в себя после мучительной перегрузки. Так бывает со всеми, кто возвращается из про-поля в вещество. Они только что преодолели пространственный барьер. Брюссов барьер, как предпочитали называть его ирреанавты. Брюсс был первым из них.
Дисколет бесшумно скользил над Землей K(-i)233, не видимый с нее, так как еще оставался в ирреальности. Тоже, что открывалось взору ирреанавтов, хотя и создавало зрительную иллюзию, настолько не соответствовало действительности, что они лишь изредка выглядывали в иллюминаторы.
Тиу, младший из них, но уже опытный ксиург (иначе бы его не послали в Чрезвычайную экспедицию), почти не напрягая мысль, материализовал экран контурного обзора.
— Материки на месте, океаны тоже.
— Все шутишь! — неодобрительно сказал Непререкаемый.
Теперь полагалось замолчать. Но Тиу любил подчеркнуть свою независимость.
— Из двух состояний материи все-таки предпочитаю поле, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Не представляю, как наши предки могли жить в веществе.
— Так же, как живут они, — кивнул вниз Непререкаемый, — и все, кто еще не познал Единой теории поля.
— Переходя в вещество, начинаю ощущать свою смертность, — признался Тиу. — А я не хочу быть смертным, во мне нет ничего героического.
— Не надо было идти в ирреанавты, — подал голос Аргус.
— Ошибка молодости, — отшутился Тиу.
— Да, в состоянии поля каждый из нас бог, — произнес Непререкаемый.
— Сто миллиардов богов! Не слишком ли? — фыркнул Тиу. — А через эпоху перевалит за тысячу… Демографический взрыв, мы ведь не умираем, разве что по собственному желанию.
— Рано или поздно оно появляется у каждого, — напомнил Аргус.
Перед ними простиралась черная, уходящая в бесконечность пустыня. Темно-зеленое небо фосфоресцировало, как и всегда в ирреальности.
— Пора инверсироваться, — озабоченно
Непререкаемый колебался.
— Подойдем поближе. Нельзя раскрыть себя преждевременно, — сказал он наконец.
— Еще бы… — откликнулся Тиу. — С этими разговорами о летающих блюдцах житья не стало… Они именуют нас галактическими силами особого назначения, вот кретины!
— Замолчи! — возмутился Непререкаемый. — Нельзя с неуважением относиться к людям анормальных реализаций. Не их вина, что они на краю кривой Гаусса. Нам повезло, им нет, вероятность слепа.
— Это действительно не их вина, — подтвердил Аргус. — А мы… В прошлую мириану Рейкл пролетал над пунктом C-8018. Какой-то чудак, увидев над головой серебристый диск, посигналил ему фонариком. И что же? Рейкл ударил его гамма-лучом!
— И правильно сделал! — Тиу одобрительно кивнул. — Он же не мог знать, что это всего лишь фонарик.
— Потом мы выяснили: человек попал в госпиталь и очнулся лишь на двенадцатый день.
— Рейкла судил Высший совет, — строго сказал Непререкаемый. — Его выслали в одну из внегауссовых реализаций и лишили про-поля.
— Чудовищный приговор… — прошептал Тиу. — Надо было учесть, что в Рейкла трижды стреляли из лазерного пистолета…
Аргус не дал ему договорить:
— Меня восемь раз обстреливали ракетами, преследовали джейры, ну и что? Я или уходил, или включал генератор мо-поля.
— Подумать только, — вдруг вскипел Тиу. — Они вот-вот взорвут Землю K(-i)233, а сами в этой своей Лиге всеобщего единства принимают меморандум: «Международный мир и безопасность находятся под угрозой со стороны внеземных сил, формально именуемых «Неопознанные Летающие Объекты», которые преследуют чуждые Земле цели и операциями, охватывающими всю планету, нарушают существующий порядок и законы, увеличивая потенциальную угрозу цивилизации».
— Наизусть выучил! — неодобрительно прокомментировал Аргус.
Тиу принял официальный вид:
— Как ксиург, напоминаю: мы в веществе, а следовательно, смертны!
— Включаю инверсию, — наконец решился Непререкаемый.
Дисколет вздрогнул. Небо изменило оттенок, на нем замельтешили яркие звезды, через несколько мгновений их россыпь упорядочилась.
— Опоздали! — воскликнул Аргус взволнованно. — Я же чувствовал…
С поверхности Земли расходящимся веером неслись полосы огня.
Непререкаемый закричал:
— Включить про-поле, идем наперехват!
— Не останется энергии на обратный Брюссов переход, — возразил Тиу.
— Это приказ!
— Тогда прощайте, ребята, — грустно произнес Тиу. — Слава Эйнштейну, массу можно обменять на энергию. Теперь вам хватит. И помните: мы умираем по собственному желанию!
Взгляд его стал сосредоточенным, затем отрешенным. Через мгновение он дематериализовался.
Опоздав с выходом из ирреальности, пик-штурман Локе потерял право на Непререкаемость, а значит, и на беспрекословные распоряжения. Отдав приказ, он нарушил кодекс, и теперь должен был предстать перед Высшим советом.