Плюсик в Чарму
Шрифт:
– Вам просто послышалось. Я сказал «провидение»! Рыжее «провидение». Вы как чувствовали, что нам очень нужен дракон, - нашелся ректор.
Я громко выдала одно очень нехорошее слово.
– Что? – округлил глаза ректор.
– Чудак. Просто чудак. Вам послышалось. Я сказала «чудак», - парировала я. – В чем проблема! В третий раз спрашиваю!
– Проблема в том, что Пыхтачок не ест и не пьет. Он требует маму. В его возрасте разлука с матерью проходит очень болезненно, - пояснил Филиус. – Для тех, кто их разлучал, в основном.
Школа по соседству показалась мне такой альтруистичной. Они не требуют мой унитаз! Пластилин – пожалуйста. Занавески – велкам! Но не унитаз!
– Я понимаю, что вы - немаг в силу обстоятельств, - произнес ректор, улыбаясь улыбкой мужика «любой мечты». – Поэтому поясню. Сейчас Пыхтачок переживает большой стресс.
Ути бозецьки мой! А еще недавно мы стрессовали с ним вместе!
– Ему в идеале воссоздать условия первых часов его жизни. Чтобы не травмировать нежную психику дракона, - пояснил ректор. – Обстановку, если вам так проще. Комнату, обстановку, свет. И я лично был бы рад, если бы вы посодействовали мне в этом вопросе.
Я чувствовала себя мамонтенком, который прощается с фаянсовой мамой. Мысль о том, что сейчас у меня вынесут унитаз, меня не радовала.
– Я настаиваю! – послышался гордый голос Филиаса. – Это вопрос жизни и смерти дракона!
Меня кольнула странная мысль. Если Пыхтачок внезапно отправится на радугу, Никита переедет из башни спонсоров в обычную комнату.
– Хорошо, только купите новый, - заметила я. Я почти оторвала унитаз от сердца.
– Мы постараемся компенсировать вам все расходы, - успокоили меня. – Я к вам зайду, когда освобожусь!
– Вы говорите, как рецидивист, - не смогла не съехидничать я. – Хорошо. Приходите.
Есть неискоренимая традиция. Делать уборку перед приходом слабо знакомых людей. Особенно тех, кого мы видим первый и последний раз в жизни.
Как будто их цепкий глаз заметит все несовершенства. И они будут еще полгода обсуждать чистоту ваших полов, паутину в углу и мушиные какашки на холодильнике.
Мы всегда прибираемся так, словно предлагаем квартиру на продажу. Причем, чем незнакомей человек, тем беспощадней генеральная уборка. Это друзья могут перешагнуть через мусорный пакет. И плюхнуться на пыльное кресло. А незнакомцы – ни в коем случае!
Я боролась со стереотипами. Но набирала ведро воды.
Поработала! Спасибо большое!
Швабра стирала пыль на полу. Тряпочка полировала зеркало. Я развешивала вещи по местам. Выметала фантики от Никитиных конфет из тайных комнат.
Маленькая хозяюшка стекала по стене от усталости. Но чтобы не ударить в грязь лицом, нужно убрать грязь!
Краем глаза я увидела огромную печать на полу в коридоре. Она медленно проступала. И тревожно мигала.
– Это я, - послышался голос ректора. – Нарисуйте символ согласия.
Эм… Символ чего?
– Фея, - трясла я коробочку. – Символ согласия! Покажи! Срочно!
– Не вопрос, - зевнула фея. И начала раздеваться: «Иди сюда, мой мачо!».
– Не поняла! – проморгалась я. – Символ согласия для порталов!
– А! Так бы сразу и сказала! Вот! – ответила Джоин, делая большой глоток из крышечки.
Я быстро надевала нарядное платье, собирала волосы в хвост и прятала постель под одеялом. Помада сломалась в руках, пока я рисовала символ. Я сбегала и выбросила ее в ведро.
– Проходите, - торжественно пригласила я. И замерла в постойке смирно.
– Еще раз здравствуйте, - поздоровался Филиас, сверкая пуговицами. Он появился в центре печати. Но не один.
– Это комиссия по «Воссозданию дракону условий дикой природы». Вы должны показать нам условия его проживания, - махнул рукой он в сторону делегации.
Я поздоровалась. И повела их в сторону «дикой природной пещеры».
– Вот, - мрачно заявила я, включив свет. Но потом выключила. Чтобы создать абсолютно идентичную обстановку.
Дикая природа не пестрела буйством красок. Дикая природа выглядела сыро и немного сурово. Если где-то в магическом мире вырастет озлобленный на мир дракон, то в этом есть и моя вина.
На полу в уголке лежал кусочек скорлупы от драконьего яйца.
Я смотрела на обитель «счастливого детства», чувствуя себя чудовищем. Совесть меня успокаивала.
В случае совершения преступления у дракона будет оправдание. Ему достаточно только показать условия первых дней жизни, как суд будет рыдать в три ручья. Если не оправдают, то половину срока скосят точно!
– Он вылупился здесь, - сообщила я ректору. Филиус осматривал черную копоть на стенах.
– Это будет не просто воссоздать, - пробурчал худенький и нервный маг в огромных очках.
Он выглядывал из-за плеча ректора. И делал пометки в блокноте.С очень умным видом.
Я терпеливо ждала, прислонившись к дверному косяку.
Когда я переводила взгляд на унитаз, в голове раздавалась песенка. «Пусть мама услышит! Пусть мама придет! Пусть мама меня непременно найдет!», - жалобным голосом начинал петь мамонтенок.
«Ведь так не бывает на свете! Что мама сидит в туалете!», - закончило моей воображение. И смутилось.
– Где мать? – спросил Филиус, всматриваясь в темноту.
– Мама вот. Она у нас … эм… беленькая, - на всякий случай жалобно сообщила я.
– Твою мать! – ректор посмотрел на меня, как на чудовище. Я согласилась. Мне было очень стыдно.
– Так, а где … эм… отец?
– серьезно спросил очкастый маг. – Должен быть отец. Драконы с детства определяют для себя родителей. Если драконица осталась одна, маленький дракон может выбрать большой камень. И считать его своим отцом. Это в них заложено.