Плюсик в карму
Шрифт:
– Смотри, тёть Оль! – Пашка перегнулся через нее, чтобы лучше видеть. Тарантайка легко вписалась в крутой поворот и уверенно катила по гладкому покрытию. С одной стороны к дороге ластился невысокий ухоженный хвойник. Оле такой уже попадался, и она называла его «елка плакучая».
А с другой стороны – вид на море заслонил город. Оля вздохнула в восхищении. Понятно, что это всего лишь цвет кровельного покрытия, но впечатляет. Казалось, что бирюза крупной морской зыби навеки застыла, подчинилась неведомой мощи, способной остановить время. Это там, вдали, стихия может бесноваться, как ей вздумается, а здесь море навсегда
– Довольно любоваться, – разрушил момент начальник. – Надевайте. – И протянул апгрейденные амулеты.
– Не поделитесь, чем вы нас одарили на этот раз? – со всей возможной деликатностью в тоне спросила Ольга. Тяжесть серьги была неожиданно приятной, обнадеживающей какой-то.
– Отвод внимания усилил. Если на прямое сканирование чужого менталиста нарветесь, почувствуете, а значит, и я узнаю. На этом все, пожалуй. Я не такой уж сильный артефактор.
Ольге почудилось, что лавэ извиняется.
– А сами мы что-то можем? Ну, против менталистов? – Пашке по молодости лет было трудно смириться со своим бессилием. Лавэ задумался.
– А как можно почувствовать, что меня читают? – Ольга мыслила более предметно и готова была защищать свои мысли аки последний рубеж, пусть только научат. Это лавэ в ее голове шарит, как на полках собственного шифоньера, так он свой, даже Тыря его любит. От него уже и скрывать-то нечего. Оля потеребила серьгу – нагрелась отчего-то, и в ухе свербит.
– Спасибо, драгоценная госпожа. Я очень ценю ваше и Турино доверие.
– Тырино, – машинально поправила Ольга и хмыкнула. Демонстрация ощущений при ментальном сканировании удалась на славу. И опять ухмыльнулась. А ментально-вокального творчества не желаете, уважаемый Раим Подслухаевич? Народного?
Лавэ дернулся так, как будто ему внезапно наушники с «Рамштайном» нахлобучили.
– Ну вы чего? А мне? – Пашка влет сообразил, что взрослые что-то затеяли.
– Объясняйте, Оля, что за пытку вы мне сейчас устроили.
– Да вы и сами поняли, господин менталист. Сойдет за защиту от постороннего нескромного сканирования?
Раим вернул ухмылку, видимо представив реакцию чужака на это безобразие.
– Короче, Паш. Когда тебя читают – серьга тяжелеет, нагревается и в ухе начинает свербить. Ну я, чтоб лишнего не думать, частушки заголосила. Мысленно. Я же, считай, деревенская. – И хихикнула. – Господину лавэ не понравилось.
– А чё ты ему спела?
– Про зайца на заборе. – Пашка весьма живенько изобразил непонимание и жажду приобщиться к фольклору. – Эх ты, штучка столичная, рэпом отравленная, – жалостливо прогундосила Оля и, подражая Трындычихе, продекламировала:
Сидел заяц на заборе,
Ломом подпоясанный.
А кому какое дело –
Может, он медведя ждет?!
Гамма чувств – от непонимания до блаженного веселья – отразилась на подвижной пацаньей мордахе.
Пока натужно переводили с русского и объясняли лавэ, почему подпоясанный ломом заяц на заборе – это смешно, дорога кончилась. Оля подозревала, что господин попечитель раз двадцать усомнился в адекватности иномирян и проклял час, когда с ними познакомился. Но глюки коллективными не бывают, это каждому известно. Кто знает, что «показывал» Раиму Пашка, а Оля старательно воображала вороватого длинноухого и добродушного косолапого из мульта про Машу и Медведя.
Здание, около которого остановилась повозка, впечатляло. Не только повышенной этажностью, но и вычурностью форм и отделок. Уникальные витражи изумляли, а безумная, совершенно нерациональная конфигурация окон и балкончиков производила отталкивающее впечатление.
– Это лекарня? – уточнил Пашка, задрав голову и почесывая темечко. – Наверное, какого-либо архитектора не долечили и он отомстил.
– Это Восточное отделение королевского магического комитета, Павел, – строго ответил лавэ, стараясь не улыбаться. – Здесь находятся все четыре департамента. Видите башенки по углам? Строение занимает весь квартал.
– Значит, лекари тоже здесь?
– Берите выше, Ольга, – целители.
– А еще кто? – встрял неугомонный Пашка Почемучкович.
Лавэ глянул с укоризной и недоумением – дескать, учите матчасть, молодой человек. А Ольга вдруг поняла, что знает.
– Еще боевики-следаки, пространственники и… – Ольга щелкнула пальцами, пытаясь вспомнить название, которое не вызывало никаких ассоциаций.
– Департамент общей магии, – сжалился лавэ. – Артефакторика, бытовики, прикладная магия. Ну, идемте. Оля, я вас к нашему целителю отведу. Тому, который курирует Корпус. У него все допуски имеются, можете не переживать. Если возникнут проблемы – просто позовите, я буду прислушиваться. А мы с Павлом пойдем к бытовикам. – Лавэ с отвращением посмотрел на простецкий Пашкин вещмешок. – Закажем заклинание на прочность для одежды.
Обещанным целителем оказался статный мужчина в темно-зеленом форменном кителе. Усталый, несколько раздраженный внезапным визитом главного наездника, он был не слишком внимателен к посетительнице. Его интересовала только травма.
Ольге он почему-то очень нравился. Едва ли бы она могла сама себе объяснить внезапную эту симпатию. Такие уверенные манеры. Они заставляли успокаиваться и доверять. А уж как интересно наблюдать за местным гиппократом! Ни халатика тебе стерильного, ни маски с перчатками. Усадил пациентку, травмированную конечность на предметный столик пристроил и замер, глаза прикрыв. Потом принялся за манипуляции, Ольге непонятные. Кажется, ее просканировали полностью. Не руки у эскулапа этого, а УЗИ и МРТ с передачей данных по блютусу. Как он работал! Пальцы длинные, жилистые и в то же время гибкие, как у тайской танцовщицы. Стремительный жест, похожий на щелбан, и бинт с руки пациентки начал разматываться сам собой. Ольга сглотнула удивление – такой демонстрации магии ей видеть еще не приходилось.
– Ожог, да, голубушка? – Целитель, которого лавэ назвал медикус интэ Дрири, прицелился своим уникальным перстом в волдырь. – Это не ожог, голубушка, а квинтэссенция вашей глупости! Как так можно к себе относиться! Ну-ка, ну-ка, – заговорил целитель после недовольной паузы, – что тут у нас?.. – Казалось, он разговаривает со своим пальцем, а не с пациенткой. – Смягчающее зелье для кожи? И все? Ну, голубушка!!! Это безобразие! Почему не обезболивали? Зачем же терпеть? Хотя нет... Обезболивали, но не пойму чем! – Наконец Дрири взглянул Ольге в лицо и замер. А Ольга, смущаясь и оттого отведя глаза, пробормотала: