По чужим правилам

Тулина Светлана

После чего закрыла верхний кожух и перевела режим с аварийного в рабочий. Распрямив ноющую спину — последнее время ноет не по делу, твоя работа, мелкий паскудник? — и, оттирая руки промасленной тряпкой, оглядела машинное отделение с законной гордостью и чувством глубокого удовлетворения.

На картинку с выставки, конечно, не тянет, однако ржавчины и грязи существенно меньше, а ходовая часть работает так, как, похоже, давно не работала — даже капитан не нашёл к чему придраться, хмыкнул только, но сделался существенно вежливей в обращении…

Первыми

были синьки, коллеги бывшие.

Крыло местное, незнакомое совершенно даже по символике корабля — непонятному синенькому насекомому в жёлто-зелёном круге.

Они перевернули всё вверх дном, чуть было не доведя до инфаркта сначала — капитана, когда походя вскрыли пару его тайников, а потом — и саму Стась, заявившись толпой в двигательный отсек.

Но искали они не мятку.

И не заляпанного смазкой моториста-братишку.

У них, конечно, был её код.

И фото.

И отпечатки.

Но в корабельный компьютер код и сетчатка были заложены янсеновские, с полицейской карточки. А на трёхгодичной давности галлке Стась выглядела девочкой-пай…

Вторые были более вежливы и менее заметны. Они даже обыска не проводили, ограничившись общим сканированием, сверкой данных и долгой приватной беседой с капитаном.

Третьи носили оранжевую форму, были развязны и недисциплинированны, прямо на ходу чем-то аппетитно хрустели, плевали на пол, перебрасывались малопонятными ругательствами и вели себя так, словно были на этом корабле хозяевами.

И у них был био-детектор…

Спасло Стась только то, что разобранный генератор страшно фонил, и потому была она в горячем рабочем скафе, больше похожем на толстостенный гроб из усиленного свинца. У таких скафов абсолютно-зеркалящая поверхность, так что куда там твоему детектору.

Да ещё, пожалуй, то, что искали они незарегистрированного зайца, а Стась попросили не путаться под ногами, поскольку она не пряталась и зарегистрирована была по всей форме.

Да и какой дурак будет слишком уж долго искать что-либо рядом с фонящим генератором?..

Дверь наверняка скрипела, открываясь, но за ритмичным рокотом двигателей этого слышно не было. Внимание Стась привлёк не скрип, а лёгкий сквозняк. Она обернулась.

В образовавшуюся щель протиснулась чёрная лопоухая голова, огляделась, восторженно поцокала языком, просияла белозубой улыбкой. Выразив своё глубокое восхищение всеми доступными ему средствами, Сэмми прокричал, перекрывая механический шум:

— Венни, я тебе покушать принёс!..

Стась кивнула молча. Отвернулась, протирая давно уже чистое сочленение. Разговаривать она на этом корыте не собиралась ни с кем.

И особенно — с этим откровенно обрадовавшимся её появлению среди экипажа тихушником. Умные люди шарахаются при одном только упоминании Братства, а этот словно нарывается. Может, отыметь его по полной, как у братьев положено, чтобы не одной целой косточки?..

Мысль была невсерьёзная, так, от нечего делать и острого нежелания общаться с назойливым жаждателем братской любви. Капитан недвусмысленно высказался по поводу братских ритуалов, так что

не обломится тебе, как ни проси.

Сэмми помялся у люка, вздохнул, поставил сумку-термос на ступеньки, утянулся в коридор и закрыл дверь.

… Девочки были не дуры. Задание заданием, а галлончики мятки они с собою прихватили. Литров восемьдесят там будет, а это вам не фунт палладия. И даже не два фунта. Пусть даже и неочищенной.

Особенно — в свете внезапного объявления Стенда карантинной зоной.

На базах трудно что-либо утаить. Все знают всё и обо всём. И себя, разумеется, не забывают. Кто помаленьку, а кто и…

Восемьдесят литров.

Ха!

У них с Джесс в той пещерке было уже по полторы тонны на брата натаскано. Какая там бьезбедная старость — детям и внукам, если бы вывезти сумели…

Между нами — это два с половиной миллиона.

Световых.

Забавно.

Иметь такую заначку — и драить ржавую палубу!

Но ещё забавнее то, что вторыми были Лигисты. Эти-то вообще с какого боку?..

Хайгон. Интернат «Солнечный зайчик»

Пашка

— И что? Обнулишь такую роскошную отмазу ради какого-то спора?

Жанка пожала плечами, свернула экран и сунула школьный комм в портфель, громко щёлкнув магнитным замком. Но отвязаться от Маськи было не так-то просто.

— Тебе ведь тогда и на другие практики летать придётся! И не только на астероиды! Ты была на Базовой? А я была! Там такая гадость и грязь, и дождь всё время идёт. Я бы сама попыталась изобразить что-нибудь, лишь бы туда не лететь, да только кто поверит, я-то ведь уже столько раз летала… Нет бы в самый первый сообразить… Но ты-то умная! Ты сумела! Я бы полжизни отдала за такую отмазу! Так зачем же теперь, из-за какого-то дурацкого спора… А Пашка — он дурак, конечно, но добрый, повопит и забудет. Может, уже забыл!

Жанка ещё раз пожала плечами. Вздохнула.

Маська просто так не отстанет.

— Зато я не забыла. Он поймал меня на слабо. Как маленькую. Понимаешь? — Жанка улыбнулась. Она умела хорошо улыбаться. Так, что даже Маська отстала, протянув напоследок разочарованно:

— Ну ты и дура!

Вообще-то, это ещё вопрос, кто кого и на чём поймал. Во всяком случае, первой слово «Слабо» произнесла сама Жанка.

Это было вчера, после отбоя, когда они почти что всей группой сгрудились в смотровой у огромного окна. До практики два дня, какой уж тут режим? А сегодня ещё и Хайгон проходит через край метеоритного потока, и синоптики обещали красивый звездопад. Девчонки, конечно же, разахались и собрались непременно смотреть такое чудо. Пашка тоже решил сходить — а чё в спальном блоке торчать, если все в смотровую ломанутся? Звёзды, как обычные, так и падающие, были ему неинтересны, но присутствие в тесном пространстве большого количества девчонок, да ещё и при выключенном свете — дело совсем другое! Темнота, теснота, красота, чьи руки? Какие руки? Ах, эти руки… да с чего тебе померещилось, нужно больно о твои рёбра пальцы бить, просто дорогу нащупываю…