По чужим правилам
Шрифт:
Найти объект было не так легко. Искать всегда трудно. Но он был умный. И опытный.
И хорошо понимал, что информации мало не бывает.
Один эриданец — это хорошо.
А три — лучше.
Ровно в три раза…
И если один из них пожимает плечами и говорит «не думаю», а двое других чуть ли не в один голос твердят про семьдесят четыре и семьдесят шесть процентов вероятности, то чему нас учит семья и школа?
Правильно…
Экипирован он был по высшему разряду, давно придя к выводу, что время, потраченное на снаряжение,
Его мимикрирующий плащ был не просто «Хамелеон», а «Хамелеон-экстрим», при необходимости он мог превратиться в глубоководный костюм или даже минискафандр, имитируя окружающую среду и защищая владельца даже на некислородной планете или в глубоком вакууме. Если, конечно, не слишком долго. И уж, конечно, не могло доставить ни малейшего дискомфорта находящемуся в нём человеку трёхчасовое пребывание в летний солнцепёк на раскалённой крыше ангара.
Его личный корабль, находившийся сейчас на другом конце посадочного поля, был унифицированным одноместным истребителем класса «А», продажа которых в частные руки, вообще-то, была строжайше запрещена и каралась в цивилизованных секторах как Протектората, так и Коалиции весьма сурово, поскольку при неслабом вооружении скоростью эти кораблики обладали потрясающей, а размерами — комариными, не каждый радар засечёт. Благодаря этим же размерам из гипера выныривать они могли чуть ли не прямо в атмосфере, что тоже, знаете ли…
Его личная снайперская винтовка, сквозь оптический прицел которой он вот уже три часа разглядывал внешнюю створку некоего шлюза, была изготовлена на заказ лучшими оружейниками Танжера. Некоторые, правда, предпочитают Уницион с его новомодными технологиями и наворотами, но лично он к самым-самым новейшим технологиям, многие из которых так и не вышли из стадии эксперимента, а другие не выйдут и через десять лет, относился с подозрением и предпочитал старую добрую и надёжную лазерную винтовку с оптическим целенаведением…
Неудивительно поэтому, что именно он оказался здесь самым первым. И вот теперь лежит, распластавшись на крыше ангара, и испытывает вполне заслуженное чувство глубокого удовлетворения.
Чувство это, конечно, достигнет своего пика лишь в момент окончательного завершения работы, но и сейчас уже приятность доставляет немалую. Первоначально их десять было. К стычке в космопорту Базовой осталось трое. А тут лежит лишь он. Один. Вот так-то. А ещё посмеивались — куда, мол, ты, дед, сидел бы дома, внуков нянчил… Ну и где теперь эти, молодые да ранние?.. То-то же… Возраст — тьфу.
Главное — опыт…
Стенд. Верхние уровни
Эльвель
Высота среднего лькиса составляет около сотни ростов. Где-то около половины этой высоты достаточно удобопроходима, имеет отполированные многолетним прикосновением сотен рук вертикали, страховочные сетки, игровые площадки и прочие признаки цивилизации. От нижне-среднего, где слишком холодно для жилья, но самое
Верх отдан орсам…
Негласно, конечно, отдан.
Но какое, в сущности, это имеет значение? Всё равно понятно любому, что руки-ноги там переломать легче лёгкого, там места есть, по которым и сами-то орсы пробираются весьма и весьма осторожно…
Эльвель старался гонять свою неофициальную команду именно по таким местам. Вниз, потом вверх, потом снова вниз и опять вверх. Сначала ночью, по всем маршрутам не менее пяти раз, чтобы запомнить путь не мозгами — руками, носом, всей своей кожей…
А потом и при свете дня, вслепую уже…
Снова.
И снова.
И снова…
С ускорением, с внезапными изменениями направления движения, с неожиданными сюрпризами на пути типа порванных сцепок, надломленных вбок-веток или намазанных жиром вертикалей.
Сначала они возмущались.
Потом уже только ныли и жаловались.
Потом перестали — дыхания не хватало…
Когда — уже после полудня — он повёл их на одиннадцатый круг, с ним осталось не больше трети первоначальных участников. Он не видел их — только слышал. И уже почти что стал узнавать по разной манере дышать. Хотя — кто его знает, может быть, это уже только казалось, он ведь и сам почти терял сознание и дышал как загнанный… Но руки работали сами, без участия головы, и он бы довёл их.
Наверняка бы довёл.
Наверняка…
Если бы не сорвался на повороте. Позорно, на простейшем повороте безо всяких сюрпризов. Просто ноги вдруг отказались держать.
Повезло — Рентури шёл вторым.
Буквально руку протяни.
И они вдвоём свалились в ближайшую развилку.
Остальные ситуацию поняли по своему и с такими радостными стонами повалились кто куда мог, что Эльвель счёл за лучшее даже не пытаться их немедленно поднимать.
Тем более, что ноги действительно не держали…
— Почему они так себя ведут? — спросил Рентури потом, когда дыхание уже перестало напоминать клёкот подавившейся рль, а усталость оказалась слишком сильной, чтобы просто заснуть, — Почему они каждый раз, победив, исчезают? Почему никогда не дают отыграться? Паскудство же всё-таки… И неспортивно как-то…
Эльвель засмеялся. Тихонько — сил на громкий смех не было, мышцы ныли даже от такой малости. И это было хорошо…
— На самом деле тебя ведь не невозможность отыграться раздражает, правда?
Рентури посопел в ответ немного смущённо. Хмыкнул.
Но не возразил.
Оно и понятно…
Ситуация была самая обычная и повторявшаяся уже много раз. Арбитры снова морщили свои аристократические носы и становились ужасно щепетильными при воспоминаниях о прошлых нарушениях. Прошло даже, кажется, очередное ужесточение правил…
А чего, простите, церемониться со всякими орсами ТЕПЕРЬ, когда играть им не с кем?..
Было такое уже.
Кушали, знаем.
Скоро кто-нибудь наверняка сгоряча предложит очистить лес от «всяких там…»…