По долинам и по взгорьям
Шрифт:
Часа в четыре двадцать пятого июля верхисетцы с боем прорвались через станцию Шарташ и ушли по главной линии на восток.
Тяжело было покидать родной город. Но верилось, что мы уходим ненадолго. В расклеенных на улицах листовках Уральского обкома партии и областного Совета говорилось: «Не падайте духом, товарищи, мы вернемся!»
Я думал об оставшихся в Екатеринбурге родителях и боевых товарищах: у себя дома в горячке лежал Виктор Суворов, в лазарете находился так и не оправившийся после тяжелого ранения Александр Смановский.
Кружным
Балтийцев должны были поддержать пермские анархисты. Но «защитники свободы» занимались другим делом — они надсаживались на митингах, обсуждая вопрос: имеют ли право красные командиры отдавать приказы анархистам.
Как ни торопились мы на выручку балтийцам, помощь наша запоздала. Не доходя до Сабика, батальон встретил небольшую группу раненых моряков — все, что осталось от этого героического отряда. Их командир с раздробленным предплечьем, посмотрев на нас воспаленными глазами, хрипло сказал:
— Не поспели, товарищи. Орудия мы взорвали, пулеметы разбили. Дрались до последнего патрона…
Верх-Исетский отряд, влившийся в коммунистический батальон, образовал роту, командиром которой остался Ермаков. Только конники, пришедшие с Петром Захаровичем, вышли из-под его начала. Нас присоединили к кавалеристам. В батальоне образовался довольно сильный отряд конной разведки. Командиром над нами поставили венгерского коммуниста Стефана Кымпана — человека богатырского телосложения, отчаянного весельчака, очень плохо владевшего русским языком. Помощником Кымпана стал Виктор Гребенщиков.
Около двадцати дней мы почти непрерывно вели ожесточенные оборонительные бои с хорошо вооруженными, прекрасно обученными, превосходящими нас по численности белочехами. Упорно отстаивали каждую горку, каждый перелесок, но все же не устояли — постепенно отошли назад, к Сарге, а потом еще дальше, на станцию Шаля.
В середине августа в батальоне было образовано партийное бюро. Его председателем избрали старого большевика Василия Гладких, ответственным секретарем — Нину Мельникову, девушку лет двадцати, из Лысьвы, членами — С. А. Синяева, А. А. Сырчикова, Сергея Кожевникова, Павла Быкова и еще нескольких человек. Одновременно во всех подразделениях появились партийные ячейки. Меня выбрали сначала ответственным секретарем, а затем, недели через две, председателем партячейки конных разведчиков.
Примерно двадцать пятого августа часть батальона (1-я и 3-я роты, полуэскадрон Гребенщикова и пулеметная команда) под командованием П. З. Ермакова была брошена со станции Шаля на Сылвенские высоты. Прибыв
День, с утра пасмурный, часам к двенадцати прояснился. Золотистые волны ячменя и овса на юго-западных пологих скатах высот переливались под лучами солнца.
И как раз в это время вниз по взгорью густыми цепями двинулась вражеская пехота, а слева и справа, между холмами, замелькали красные пирожки [10] чешских гусар.
Пехотинцы шли красиво, в полный рост. Некоторые наигрывали на губных гармошках.
Мы встретили их дружным огнем. Красивый строй сломался. Белочехи повернули назад. Скрылась и их кавалерия, гарцевавшая на флангах.
Но едва только смолкли наши выстрелы, как пехота противника снова — теперь уже редкими цепями — с винтовками наперевес пошла в атаку. На этот раз ее подпустили поближе, метров на двести. И снова враг не выдержал. Ермаков выхватил маузер:
10
Головные уборы, похожие на современные пилотки. — Авт.
— Коммунары, за мной!
П. З. Ермаков.
Через час-полтора наш отряд полностью очистил высоты от белочехов.
Во время нашей контратаки враг неожиданно был обстрелян с тыла. Мы тщетно пытались угадать: кто же это помогает нам? Только после боя выяснилось, что совместно с нами действовала группа сылвенских рабочих во главе с кавалеристом Семеном Жилиным. Она полностью присоединилась к нам. Люди из этой группы, в основном молодые ребята, горели желанием немедленно освободить родной завод.
А к вечеру мы опять получили пополнение: к нам прибыло небольшое подразделение конников-эстонцев из отряда товарища Пальвадре.
Петр Захарович меня вызвал и распорядился:
— Бери с собой эстонцев, прихвати несколько наших разведчиков да отправляйся в разведку по направлению к поселку Сылва. Обнаружишь врага — в бой не вступай. Только выясни расположение и возвращайся обратно.
Эстонцами командовала молодая женщина Марта. Мне впервые приходилось видеть женщину-командира.
Я коротко объяснил Марте цель разведки, и мы зарысили по дороге к Сылве. За поворотом открылся поселок. Нам с горы было видно, как там из кривого переулка выскочила группа конных и помчала прочь от нас. Эстонцы во главе с Мартой бросились в погоню. Помня наказ Ермакова, я закричал, что было мочи:
— Назад! Не преследовать!
Но мои призывы не подействовали.
— Изрубят их, как пить дать, изрубят! — забеспокоились ребята. — Выручать надо!
Мы последовали за эстонцами.