По дорогам сказки

Габбе Тамара Григорьевна

Возле каждой борозды стоял тот, кто превратил бесполезную пустошь в плодородное поле, стоял гордый и радостный, как на празднике.

На самом краю, почти у опушки леса, стоял Вой­тек. Он исхудал, потемнел от солнца и ветра, но зато сделался таким крепким и сильным, каким не был ни­когда.

Зелёный возок медленно катился вдоль полос, и старик внимательно осматривал на ходу каждую делянку.

Он приговаривал:

– Молодцы! Молодцы! Славно поработали! – а сам всё подгонял и подгонял своих сивых.

И только у последней

полосы старик придержал коней и остановился.

Долго и пристально, хозяйским глазом, оглядывал он поле. Нигде не было заметно ни одной проплеши­ны. Всюду, куда ни поглядишь, подымалась молодая пшеница, ровная, густая, стебель в стебель.

И лицо у старика словно осветилось.

Он подозвал остальных парней и сказал торжест­венно:

– Самые лучшие озимые на этой полосе!

И Анелька повторила:

– Самые лучшие – здесь!

* * *

К венцу Войтек с Анелькой поехали в зелёном возке. Возок везли гнедые – откормленные, гладкие, весёлые.

Посажёной матерью была ведунья из старого ле­са. Она осыпала хмелем молодых и первая затянула свадебную песню:

Вкруг жердиночки в саду

Вьются кудри хмеля.

Пусть всегда живут в ладу

Войтек и Анеля!..

М.САДОВЯНУ (Румыния) Пересказала Т.Габбе

Упрямый Янош

Янош был маленьким сереньким осликом, с чёрным крестом на спине. Это было существо очень порядочное, терпеливое и покорное. Только иногда на него нападал приступ упрямства. Если это случалось в то время, когда он шёл в упряжке, Янош останавливался, опускал голову на грудь и ни за что на свете не соглашался тянуть дальше тележку.

Так оно и случилось однажды, когда Янош возвращался с поля домой с тележкой, груженной картофелем. То ли ему надоело тянуть тяжёлую тележку, то ли ещё что-нибудь, но ослик остановился у околицы. Брат хозяйки, бородатый Ион, рассердился и начал ворчать:

– Опять на тебя нашло, проклятый Янош?

Осёл тряхнул головой, словно отвечая: «Да, нашло. А тебе какое дело?»

Ион стиснул с досады зубы и огрел его кнутом. Янош в ответ брыкнул задними ногами. Ион снова ударил его, и Янош ещё выше брыкнул ногами, угрожающе показав Иону копыта.

– Ну и проклятый же осёл! – воскликнул Ион, почесав в затылке. Затем он обошёл осла со всех сторон, разглядывая его, как привидение с того света. – Эх, Янош, Янош, – начал Ион медовым голосом. – Брось ты эти шутки, друг Янош! Давай-ка лучше поскорее свезём тележку с картофелем… Ведь нас ждёт хозяйка, ещё, того и гляди, рассердится, раскричится. Сам знаешь. Что ж, пошли?

Янош покачал головой направо и налево: «Не хочу!»

Тогда Иона охватила злоба:

– Ну, если так, дружище, держись! Со мной не шути!

И он начал снова стегать Яноша кнутом. Бил, бил, пока не устал. Тогда он принялся ругать его на все лады.

Но и это не помогло. Увидев, что никакими силами нельзя сдвинуть Яноша с места, Ион отошёл в сторонку, сел на обочину дороги и, скручивая цигарку, промычал с досадой:

– Хм! Вот подлое животное! Господи, никогда ещё не видал я такой твари…

Неизвестно, слышал ли Янош эти слова, но только он вдруг пустился вскачь. Пустился быстро, весело – и понукать не надо. Ион так и подпрыгнул на месте:

– Стой! Тпрр-ру… Куда?!

Кисет его упал на землю, – табак рассыпался, ветер подхватил и унёс курительную бумажку. Но Ион этого даже не заметил. Он со всех ног кинулся догонять тележку.

Однако не так-то легко догнать Яноша, когда он пускается во всю прыть.

Ослик быстро-быстро перебирал копытами, изредка поворачивая назад голову, словно поглядывая, далеко ли погоня.

– Стой, стой! – кричал, задыхаясь от бега и обиды, Ион. – Стой, едят тебя волки! Ишь ты! Смеяться вздумал надо мной, проклятый осёл…

Наконец он догнал тележку, ухватился за вожжи и снова взмахнул кнутом над спиной Яноша. Но тут в голову ему пришла такая мысль: «А что будет, если я его ударю, а он опять обидится, остановится посреди дороги и не захочет тронуться с места? Нет уж, бог с ним! Ну его к бесу!»

Он решил оставить ослика в покое. Янош благополучно довёз тележку до дома. Тут Ион сдвинул шапку на затылок, поплевал в ладони и перенёс мешки в сарай.

Затем он распряг Яноша, дважды огрел его кнутом и, глядя на него с ненавистью, сказал:

– Пошёл прочь! Из-за тебя я просыпал мой табак и насмешил всех прохожих, бегая по дороге как полоумный. Ладно же! Я отплачу тебе за это и едой и водой! Ты у меня погрызёшь забор… Марш!

И, щёлкнув ослика кнутом ещё раз, он направился на кухню перекусить.

Ослик терпеливо ждал: он знал, что после работы ему тоже полагается еда и питьё – охапка сена и ведро воды.

И в самом деле, ждать ему пришлось недолго. Ион скоро опять появился во дворе. Однако, вместо того чтобы накормить и напоить ослика, он преспокойно двинулся к ближайшему трактиру – видно, после обеда ему захотелось промочить горло стаканом вина. Но только собрался он выйти за ворота, как Янош загородил ему дорогу. Его большие глаза глядели просительно и как будто говорили:

«Что же ты? Покорми меня! Дай мне ведёрко водицы!»

Ион усмехнулся:

– Вот как! Ты, я вижу, не прочь напиться и подзакусить? Потерпи, дружок! Я ведь от тебя тоже порядком натерпелся! Будь спокоен, найду я на тебя управу!

И он вышел за ворота. А Янош вернулся на своё место под навес конюшни. Низко опустив голову, он слушал, как за стеной кони в конюшне с хрустом жевали сено. От этого есть хотелось ещё больше, но никто не вышел из дому посмотреть на бедного ослика. Было жаркое послеобеденное время, когда хозяева отдыхают на мягких перинах и во дворе совсем пусто.