По дороге с облаками
Шрифт:
— Звоните родным, — посоветовал врач перед уходом.
— Кажется, у него нет никого, — ответила секретарша и всхлипнула.
— Так легче. Меньше горя, — заключил врач. — Ну все, мы поехали. С минуты на минуту приедет…, — он осекся, чуть не произнеся слово «труповозка», но быстро подобрал эвфемизм. — Приедут ребята из Омеги, они заберут тело.
Сказав это, он кивнул своим коллегам в сторону двери, и все они вышли из приемной, ступая мягко, будто Виталий не умер, а просто заснул на полу и мог проснуться от звука шагов.
— Георгий, организуй все за счет фирмы.
Как только за спинами высшего руководства захлопнулась дверь, секретарша сразу же разревелась в голос.
— Георгий Владимирович, что же это такое? Только что ведь здесь стоял. Живой, красивый!
— Не сыпь соль, уйди отсюда! — рявкнул Пяльцев.
Испуганная секретарша схватила короткий кожаный пиджак и выбежала из кабинета.
Оставшись наедине с Виталием, Пяльцев вдруг мелко задрожал и заплакал. Он опустился на колени возле тела и взял еще теплую руку.
— Виталик, сынок, я не виноват, — он проглотил слезы. — Я пытался тебя отстоять, клянусь. Что же ты так, а? Разве же можно так? Прости меня, сынок.
Он низко опустил голову и закрыл лицо свободной рукой. Заикин подошел и тоже сел рядом с телом, раскинув ноги. Или же то, что сейчас казалось ему ногами. Что делать дальше, он не знал. Впервые в жизни впереди не было цели или хотя бы смутного намека на то, что необходимо предпринять.
— Георгий Владимирович, они приехали, — прошептала Аня, осторожно заглядывая в приоткрытую дверь.
Двое дюжих парней легко и равнодушно погрузили тело на носилки, прикрыли его сероватой простыней и понесли прочь. Пяльцев пошел провожать.
Повинуясь порыву, Виталик вскочил и тоже пустился вслед за ними, но дорогу ему преградил невесть откуда взявшийся человек. То ли он появился здесь раньше и Заикин, охваченный отчаянием и страхом неизвестности, просто не заметил его. Или же странный мужчина внезапно материализовался из воздуха, Виталик не мог сказать наверняка. Последнее нельзя было отбросить, как невозможное, так как человек левитировал, будто надутый гелием воздушный шар. При этом он был не менее круглый и яркий. Острая рыжая бородка и коротко стриженые медные волосы, ярко-зеленый атласный халат до колен, широкие штаны персидско-синего цвета. Завершали пестрый гардероб золотистые мокасины на маленьких, словно у женщины, ножках.
В руках летающий человек держал предмет, похожий на пустую клизму, но гораздо большего размера и сделанную не из резины, а из бархатистой бордовой ткани. К горлышку клизмы-переростка прикреплялась длинная пластичная трубка с воронкой на конце.
Некоторое время толстяк глядел на Виталия, ехидно улыбаясь. Потом взял трубку и направил горлышко воронки на Заикина.
— Уиуиуиуиуиуиу, — озорно заскулил он, будто школьник, бегающий по коридору с игрушечным самолетом.
Но ничего не произошло. Виталий оторопело смотрел на пестрого чудака, не понимая, что тот делает.
— Вот хрен морковный! — выругался рыжий, недовольно потрясая клизмой. — Опять
Голос у него был высокий, мягкий.
— О! Заработало!
Он снова направил воронку в сторону Заикина, и на этот раз Виталий почувствовал, будто его подхватил невидимый смерч. Приемная закружилась, словно сумасшедший аттракцион, и превратилась в одноцветную круглую посудину, в которой вертели Виталия с огромной скоростью. Невесомое его тело будто вытянулось, стало тоньше, словно сделано оно было из теста. Огромная сила непреодолимо увлекала его к крошечному отверстию воронки.
«Вот и все», — подумал Заикин. В последний раз он попытался воспрепятствовать страшной силе, напряг все мышцы и изогнулся, но от этого только лишь перевернулся вверх ногами и проскочил внутрь воронки вперед головой.
Вопреки ожиданиям, Виталий не почувствовал ни боли, ни каких-либо других неприятных ощущений. И сознание попрежнему оставалось светлым. Плавно, словно маленький камешек, брошенный в стакан с водой, он опускался в глубокий сухой колодец, на дне которого виднелся приятный золотистый свет. Перед самым падением он сгруппировался и снова перевернулся вниз ногами, чтобы не приземлиться на голову.
— Бамц! — провозгласил знакомый мягкий голос, когда Заикин упал на большой пуфик, обитый молочным атласом.
Тот самый рыжий, который только что засосал Виталия в необыкновенную клизму, странным образом оказался и сам внутри нее. Он вольготно восседал на вздутом, словно дрожжевой пирог, диване и дружелюбно улыбался. Приглушенные бра в витиеватых узорах раскрашивали комнату в загадочный орнамент, отчего она походила на приемную мага-шарлатана.
— Давайте знакомиться! — весело предложил чудак. — Меня зовут Купрум. Я — лучший проводник мира мертвых!
Последнюю фразу рыжий произнес с таким пафосом и задором, будто всю жизнь только и делал, что снимался в рекламе стирального порошка.
— Виталий, — несмело представился Заикин. — Значит, я, действительно, умер? — на всякий случай поинтересовался он. — Мертвее не бывает! — радостно подтвердил Купрум.
Виталий скорбно вздохнул. Улыбка сразу же сошла с лица рыжего. Видимо, ему стало совестно за чересчур приподнятое настроение, совершенно не уместное в сложившихся обстоятельствах.
— Вы меня извините. Я безо всякого. Просто, с тех пор, как меня назначили проводником в раю, мне крайне редко приходилось встречать живых людей, — он замялся. — Вернее, мертвых. Вот оно как.
— Я попал в рай? — недоверчиво переспросил Виталий.
— Точно так. В него, — победно сообщил Купрум, ожидая, что такая новость непременно воодушевит гостя. — Добро пожаловать в ПРЗ!
— Что? — насторожился Заикин.
Много лет назад, когда Виталий был еще маленьким Виталькой, мама, Татьяна Заикина, частенько отвозила его к бабке в де- ревню. Сама же отправлялась в прибрежный санаторий, пытаясь одновременно поправить женское здоровье и несложившуюся личную жизнь. Одинокая тетка Виталика, которой в это время приходилось содержать и обиходить племянника, за что она чрезвычайно не любила родную сестру, говорила: