По другую сторону Алисы. За гранью
Шрифт:
– Меня это не задело, мой дух сильнее, чем кажется. – Она грациозно поднялась из-за стола. У меня так никогда не получится. Картер подошла к прилавку и выдвинула один из множества ящиков. На свет божий была вытащена деревянная шкатулка. Со шкатулкой в руках Чалис вернулась на место, положив свою добычу на стол.
– Что это? – полюбопытствовала я. Картер вновь обнажила белые зубы в улыбке и открыла шкатулку. В ней хранилась колода карт, немного потрёпанных, старых на вид.
– Гадать будем? – я тоже не смогла сдержать улыбки. Чалис взяла колоду в руки и начала её медленно тасовать.
– Почему бы и нет? Это гадальный салон, нам нужно
– Ну, попробуй. – Получив разрешение, Картер сосредоточилась на картах. Я вновь не удержалась от комментария:
– А мне подержать колоду в руках или посидеть на ней не нужно? – Гадалка коротко мотнула головой, не отвлекаясь от процесса. Колода шелестела, картинки мелькали как в ускоренной съёмке. Чалис наконец остановилась. Вытянула первую карту.
– Прошлое, – с мрачным торжеством в голосе объявила она, выложив карту на скатерть рубашкой вверх. И снова зашуршала колодой. Я обратила внимание на рисунок рубашки. Узоры в фиолетовом пламени, по углам картон был чуть порван. – Настоящее, – вторая карта легла рядом с первой. Вновь шорох. – Будущее, – вытянув третью карту, Чалис перевела взгляд на меня. – Готова? – Какая театральность, наверное, издержки профессии. Я кивнула, подавив смешок. Картер стала переворачивать карты. На первой были изображены два волка, на тёмном фоне, воющих на луну. На второй – разрушенная башня. На третьей, и я вздрогнула – смерть.
– И что весь этот ужас значит? Может, мне и вовсе не стоит выходить из твоего салона? А то и до дома-то не доеду. – Чалис не оценила шутку. Её чёрные брови сдвинулись к переносице, а кончики пальцев прошлись по разложенным картам. Дошли до смерти и вновь вернулись к волкам.
– Луна, – начала она, сохраняя серьёзность в голосе, – говорит о печали в прошлом, обмане, предательстве. Чёрной полосе.
На меня Картер не смотрела, говорила исключительно с картами:
– Башня – символ радикальных перемен, возможно, неожиданных, это твоё настоящее. Ну а будущее…
– В будущем я умру, после печали и перемен, да? Не выдержу метаморфоз? – перебила я неспешное толкование Чалис. Она всё же перевела взгляд на меня.
– Это не в буквальном смысле. Смерть – символизирует перерождение, трансформацию. Переход. – На слове «переход» я поёжилась.
– Да глупости всё это, давай я попробую. Спорим, там будет совсем другой расклад? – я почти вырвала колоду из рук гадалки, и вернула три злосчастных карты обратно к остальным. Моя вежливость оставляла желать лучшего. Картер лишь медленно выдохнула.
– Пробуй, Элис.
Я остервенело начала мешать карты. Что же, сейчас мы как на одном популярном шоу, выведем шарлатанку на чистую воду. Я повторила те же действия, что и Чалис минутами ранее. Три случайно вытянутых карты лежали передо мной причудливыми рубашками вверх. Рука, непроизвольно слегка задрожавшая, приоткрыла первую. Луна. Я отдёрнула руку, словно обожглась. Перевернула вторую. Башня. Третью. Смерть. Заморгала, часто-часто, словно старалась развидеть эти три карты.
– Убедилась? – тихо спросила меня Картер.
Нет.
– Я просто плохо перетасовала колоду. – Собрала. С ещё большим рвением перемешала карты. А потом ещё раз. Результат порадовал стабильностью. Луна, Башня, Смерть.
– Этого не может быть. Какой-то фокус? Да? Ты меня разыгрываешь? – Чалис поглядела на меня с сочувствием, с каким обычно смотрят на душевнобольных.
– Я не занимаюсь дешёвыми фокусами. – Вздохнув, я попытала счастья ещё раз. И меня вновь ждали Луна, Башня и Смерть. Что за бред.
– И это предсказание обязательно сбудется? – прошептала я, возвращая колоду хозяйке. Моя бесцеремонность осталась безнаказанной. Хотя если верить картам, может это и было наказанием.
– Кто знает, повторюсь, главное, лишь то, во что ты сама веришь. – Карты были убраны в шкатулку. Запах благовоний стал отчётливей. Луна, Башня, Смерть.
Часть 2 Грёзы
Глава I
Бедный Джозеф
Ненависть – это слишком сильное и разрушительное чувство. Удостаивать им даже своего мужа я не хотела. Хотя было за что.
Во-первых, сейчас я нахожусь в запертой палате в больнице, где работает Джо. А главное, в отделении для пациентов с психическими расстройствами. В психушке. Я, конечно, предполагала, что судьба может меня привести в эту обитель больных душ, но, чтобы меня туда отправил собственный муж – скажи мне кто, я бы не поверила. Но решётки на окнах и поворот ключа в замке железной двери определённо укрепили мою веру в происходящее.
Во-вторых, это случилось после того, как супруг узнал о моих походах к адвокату для подготовки документов к разводу. А это значит, после расторжения брака, дома он лишался почти наверняка. Поскольку моя матушка позаботилась и о печальном исходе нашего брака, Андерсон Мэнор оставался моим даже в случае развода, и Джозеф никак не мог претендовать на особняк. Решение о разводе созрело ещё в Барселоне, в Калифорнии окрепло, а по возвращении домой стало непоколебимым.
Я раздражённо мерила шагами небольшую светлую комнату. Узкая кровать с белым постельным бельём, стол и стул у стены. Была крохотная ванная комната. Больше напоминает скромный номер в хостеле. Если бы не эти чёртовы решётки. Телефон у меня отобрали, что делать и как мне быть, я не знала. Подойдя к кровати, я опустилась на тонкий матрас. Уж слишком тонкий. И как я позволила этому случиться?
Судьба моя была предрешена где-то неделю назад, по возвращении домой после встречи с Чалис. К своему адвокату – Дэвиду Гарсии, я наведывалась после возвращения в Лондон довольно часто. Гарсия был опытным и осторожным юристом, но его кабинет увы, не застрахован от проникновения посторонних лиц, а именно такое лицо и нанял мой благоверный. Один из коллег Джозефа пользовался услугами мистера Гарсии и заметил меня в коридоре, направляющуюся в кабинет адвоката.
– Что это? А? Совсем умом тронулась? Я был с тобой мил, проявлял понимание и уважение! А ты? – Вены на шее Джо вздулись, лицо покраснело. Так инсульт разобьёт. – Никто не будет тебя уважать, если ты не будешь уважать в ответ! Чокнутая! – кричал обезумевший супруг, тыча бумагами мне в лицо. Совершенно нелогичные обвинения летели в мою сторону как брошенные снаряды с военных самолётов. Бум. Тронулась. Бум. Чокнутая. А вот чокнутой ему меня называть явно не стоило. Вырвав из его рук Джо украденные документы, я сдула со своего лба выбившуюся прядь и прошипела: