По фемиде ботаешь
Шрифт:
Вторая часть этой статьи - вообще песня китайского гостя: "То же деяние, если оно повлекло по неосторожности смерть больного..." Приехали. Оказывается, не пренебрежение ответственного лица своими прямыми обязанностями повлекло смерть больного, а мифическая "неосторожность"!
Вот из таких "пустячков", "оговорок", а проще говоря - опасной галиматьи складываются законы, по которым нас обязывают жить.
"Велик могучих
русским языка"
ПОДОБНОГО РОДА
Статья 111 - "Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью": "Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью..., выразившегося в неизгладимом обезображении лица..." Оставим в стороне безумное слово "обезображение", которого в русском языке не может быть, потому что не может быть никогда (даже тяжеловесное отглагольное существительное звучит как "обезображивание"). Но какая милая формулировка "неизгладимо обезобразить" учитывая, что слово "неизгладимый" значит "незабываемый"! Что за бездна иронии!
Статья 121 - "Заражение венерической болезнью": "Заражение другого лица венерической болезнью лицом, знавшим о наличии у него этой болезни, наказывается..." и т.д. Ответьте: о наличии У КОГО этой самой венерической болезни знало нехорошее "лицо"? Совершенно без натяжки можно истолковать эту фразу следующим образом: человек, заразивший другого, несет ответственность лишь в том случае, если он знал, что зараженный уже болен венерической болезнью! Маразм? Конечно. Но - маразм в ранге ЗАКОНА! (А ведь достаточно было написать - "знавшим о наличии у себя...").
Статья 123 - "Незаконное производство аборта": "Производство аборта лицом..." Очень хотелось бы, чтобы авторы УК лично продемонстрировали, как можно произвести аборт лицом...
Мы уже не обращаем внимание на такие перлы, как "деяние, совершенное общеобпасным способом" (статья 111), "незначительная стойкая утрата общей трудоспособности" (статья 115), "поставление в опасность" (статья 122) и прочие милые шалости, которые легко можно оправдать задержками в умственном развитии или тяжелыми травмами, полученными в младенческом возрасте.
ДА, ЧТЕНИЕ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА - серьезный повод для "ума холодных наблюдений и сердца горестных замет". Для размышлений о косноязычии, невежестве и хамски-издевательском отношении к родному языку. Любую из статей УК можно изложить грамотно, ясно, доступно, так, чтобы она не допускала двоякого толкования. Но для этого надо знать грамматику хотя бы в пределах церковно-приходской школы.
Что это значит? Объясняю на пальцах. Это значит, что убийство - не причинение смерти, а лишение жизни. Это значит, что виновный не "обязан был иметь заботу" о ком-то (как это мило сформулировано в статье 125), а обязан был заботиться. "Иметь заботу" - это смесь французского с нижегородским. То же самое можно сказать о формулировке "в случае назначения лишения права занимать определенные должности" (статья 47). "Назначение лишения" - это нечто вроде "наличие отсутствия". Неужели нельзя написать просто - "в случае лишения права занимать должность"?
Неплохо бы также знать нашим горе-законодателям, что определение должно следовать непосредственно за определяемым словом, иначе искажается смысл предложения. Как это случилось, например, в статье 10: "Если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом...". Как деяние может отбываться? Деяние совершается, а вот наказание - отбывается.
Вообще с деянием у наших сочинителей не все в порядке. У них почему-то деяние оказалось синонимичным... преступлению! Между тем деяние, согласно "Толковому словарю русского языка" С. Ожегова и Н. Шведовой, - это действие, поступок, свершение. И ничего более.
Предвижу ссылку на "юридическую терминологию". И отвечаю: в юриспруденции деяние значит то же самое, что в нормальном русском языке. В предыдущем УК прямо уточнялось: Преступность и наказуемость деяния определяется законом" (ст. 6). То есть не всякое деяние является преступлением, но лишь "общественно опасное" (ст. 7), "представляющее повышенную общественную опасность" (ст. 71).
Что же мы видим в нынешнем уголовном кодексе? Мы видим статью 24: "Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности". Вот-те нате! Выходит, если вы неосторожно пролили чай себе на брюки (а это, как ни крути, деяние), вы совершили "деяние по неосторожности". И ждет вас "дорога дальняя, казенный дом...".
Вы скажете - автор намеренно утрирует. Нет. Просто обращает внимание на то, до какого абсурда могут довести безграмотность и невежество людей, которым мы доверили, по большому счету, наши судьбы.
ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ? Есть одно, на мой взгляд, спасительное предложение. Необходимо внести в УК новую, дополнительную статью: "Статья 361. Изнасилование родного языка.". С санкцией - до пятнадцати лет каторжной учебы в стенах средней общеобразовательной школы. Поможет ли? Бог весть... Но попробовать не мешало бы.
Александр Сидоров
P.S. Интересно: почему журналист обязан подписывать плоды своего труда, а сочинители законов - не обязаны? Страна должна знать своих героев...