По головам

Горбачев Ярослав

Люк должен был вести к служебным помещениям, и я хотел попробовать взломать его.

Девушка, никак не отреагировав на мои слова, проследовала в нужном направлении. При этом пришлось идти мимо очередного бойца в бронескафандре, который, ожидаемо, проводил мою жену заинтересованным и даже немного сочувствующим взглядом, но ничего не сказал. Напряжённую спину и деревянную походку Яромиры он, вероятно, объяснил для себя только что произошедшим неприятным инцидентом, свидетелем которого невольно стал.

У нужного нам большого массивного

люка, который своим абсолютно утилитарным видом сильно контрастировал с окружающей роскошью, никого не было. И Яра догадалась встать так, чтобы прикрыть электронный замок и меня своей спиной.

Стараясь не делать резких движений, я протянул руку и коснулся панели. О том, что будет, если не получится взломать электронный блок управления, старался не думать. Ни мой разрядник, ни револьвер — не аргумент против полноценных боевых доспехов.

И пусть оружия ни у кого из стоящих в коридоре бойцов видно не было, нам могло хватить одних только массивных, окованных металлом кулаков. Судя по всему, в случае встречи с нами они ими действовать и собирались. Брать живьём.

Замок оказался сложным, с дополнительным контуром защиты. Взломать его с ходу не получалось, и был вариант, что не получится вообще.

Я почувствовал, что мгновенно взмок. Яра, кажется, задержала дыхание.

Видеть это было нельзя, но почему-то казалось, что стоящий позади боец буквально сверлит нас взглядом. И, наверняка, с каждым мгновением его недоумение всё больше и больше росло. Я даже уловил какой-то лёгкий звук с той стороны, будто казавшаяся неподвижной фигура пошевелилась.

Хотелось верить, что это не опустилось забрало. Если кто-то додумается нас просветить, это конец.

— Всхлипни… Сделай вид, что плачешь…

Яра послушалась. Да так хорошо… Я подумал, в ней умерла великая актриса — так естественно и жалобно изобразить крайнюю степени расстройства и отчаяния, такое не каждый сможет.

Хотя, возможно, просто девушка ничего и не изображала, а позволила вырваться наружу своим реальным чувствам.

Хотелось верить, что возможных наблюдателей это тоже убедит. Мол, девушка настолько не в себе, что не может пройти через дверь, а может — и вовсе заблудилась. Главное, чтобы никто слишком сердобольный не решился подойти и помочь.

Секунды тащились друг за другом мучительно долго, напряжение нарастало… Но, наконец, система защиты поддалась, и я разблокировал люк.

Массивная створка медленно отъехала в сторону, открывая нам проход в служебный отсек. Даже не представляю, каких усилий Ярмоире стоило зайти туда медленно, внешне неспешно, а не побежать вперёд со всех ног.

Девушка протянула дрожащую руку к панели, задраивая люк с нашей стороны. И только он вернулся на место, закрывая нас от посторонних взглядов, просто прислонилась к стене и сползла по ней.

Пришлось садиться рядом, обнимать. Если честно, у самого было ощущение, что прошёл через пропасть по натянутому канату. Но рассиживаться так долго было нельзя.

— Яра. Ты молодец. Но мы не закончили… Тут тоже могут быть люди. Пошли, надо найти какой-нибудь служебный терминал.

Чтобы влезть во внутренние системы лайнера, мне требовалась какая-то точка входа. На пассажирских и даже служебной палубах ничего такого не было, а вот в находящемся в носу отсеке, где располагалась капитанская рубка и многие другие важные узлы, что-то просто обязано было находиться.

Девушка кивнула в ответ на мои слова, нехотя встала и снова взялась за тележку. Я, понятное дело, взгромоздился на эту штуковину сверху, и пусть никого кроме нас в коридоре не было, но многочисленные двери и люки заставляли опасаться того, что в любой момент это может измениться.

— Иди вперёд. Не очень быстро. Если кто-то встретится по пути, не обращай внимания.

И мы продолжили движение. Яра толкала тележку перед собой, я внимательно смотрел по сторонам.

Когда из-за поворота прямо на нас выскочил тип в кителе, это стало для всех нас полной неожиданностью. Мужчина едва не врезался в тележку и резко остановился, вперившись взглядом в мою жену. Та тоже замерла, не понимая, чего дальше от него ждать.

— Эй! Что ты здесь делаешь?

— Вот… Попросили, — голос Яромиры очень натурально дрогнул.

— Кто попросил?

— Ну… В кают-компанию…

— Кают-компания в другой стороне. И там никого сейчас нет. Кто конкретно просил тебя сюда это тащить? Имя, фамилия?

— Этот… Э-э-э…

— Ну что ты мямлишь? И откуда синяк? Мне тут пассажиры первого класса жаловались. Это не на тебя ли, случаем?..

— Нет…

— А я думаю, что да. И, постой. Ты чья вообще? Из новеньких? Что-то я тебя не припомню…

Сомнение на лице типа было настолько явным, что медлить дальше было уже просто нельзя. Я вскочил с тележки, бросился на так и не понявшего ничего человека и взял его в захват, одновременно тыкая в руку автодоком. Первой мыслью было традиционно уже вколоть снотворное, запас которого удалось так удачно пополнить, но уже в процессе движения пришла идея гораздо лучше.

Среди препаратов, которые достались мне из очень странной аптечки Бобрикова, был один, подавляющий волю — серьёзно прокачанная версия «сыворотки правды», способная сделать из человека безвольную куклу.

— Не дёргайся, стой спокойно! Стой спокойно, я сказал! — дождавшись, когда моя жертва перестанет сопротивляться, я, наконец, отпустил его и отступил назад, взглянув во внезапно ставшие пустыми глаза. — Стой так, будто разговариваешь с девушкой. Веди себя естественно.

Он исполнил распоряжения в меру своего понимания. Получилось не очень, на мой взгляд, но придираться не стал.

— Кто ты? Должность, имя?

— Первый помощник по пассажирской части Филипп Никитич Арестантов.

— Ты сказал, что тебе жаловались пассажиры первого класса. Кто жаловался?