По городам и весям(Книга очерков)
Шрифт:
Письмо первое
КОСТРОМА. ДЕТДОМ
В один из тех весенних дней, когда солнце насмешливо высовывает длинные языки своих лучей и тотчас же, точно испугавшись собственной дерзости, опрометью убегает куда-то, — и когда и весны-то собственно настоящей нет,
Губернский жилотдел умудрился и здесь в глуши создать нечто вроде жилищного кризиса и гостеприимство местного культпросвета бросило нас… в детский дом-приемник для беспризорных детей. При нем нам временно отвели комнату. В этом, немного шумном убежище нам довелось довольно близко ознакомиться с бытом тех немногих «счастливцев» из беспризорных, для которых нашлось местечко в советском детдоме.
В первое же утро мне довелось увидеть детские головы, с живым интересом склоненные над большим рабочим (он же — обеденный) — столом… Маленькие ручонки, с прилежанием, какое не всегда встретишь у детей в нормальных школах, — что-то мастерили под надзором учительницы…
Подойдя ближе, я увидела, что каждый из детей делал из проволоки какой-то странный бесформенный предмет.
— Что это вы такое мастерите? — спросила я, заинтересовавшись.
— А ты что, — сама не видишь, что — щипцы, — недоверчиво встретил меня один из представителей молодого поколения Эрэфесерии.
— А на что же вам столько щипцов, дети?
— Как — на что? — Ежели залезешь рукой, — схватить могут. А так одни щипцы останутся, а сам всегда убежать успеешь…
— Так… — раздумчиво проговорила я. — А только не слишком ли они заметные, щипцы эти ваши? Вот как бы проволока была потоньше…
Недоверие противной стороны было сломлено и дружба между нами — заключена. И кто-то даже предложил подарить мне на память такие же вот точно щипцы.
— Приходи вечером к нам наверх почитать нам что-нибудь, — просили меня дети.
— Сумеете ли вы приноровиться к их вкусу? — тревожно осведомилась учительница-воспитательница. — Больше всего они любят похождения разбойников, бандитов… Про разные там преступления… Почитайте им что-нибудь в этом роде.
Сама она, бедняжка, хорошо «приноровилась» к вкусам своих питомцев; можно даже сказать, что беспризорным удалось совершенно перевоспитать ее…
Во время работы между нею и детьми происходил оживленный разговор на всевозможные темы.
— Почему, — деловито допрашивал один из питомцев постарше, — деньги нам на книжки давно поступили, а книг все нет? Уж ты те деньги на себя не потратила ли?
— Говорите спокойно, дети, — ровно, с чувством собственного превосходства перебила она. — Ну, чего вы бузу подымаете? Ведь я вот говорю же спокойно, — не бузюсь.
— А почему так? — предложил коварный вопрос мальчик лет двенадцати. — Когда к тебе в четверг заведующий приходил на счет хозяйственной части говорить, — кровать-то у тебя все скрипела и скрипела…
— Стыдно, дети, так врать… — вспыхнув, с неподдельным возмущением воскликнула воспитательница. — Да ведь это же в среду было, а не в четверг.
— Ну а теперь, дети, — кто из вас хочет со мной на прогулку идти?
Поднялась небольшая группка, преимущественно самых младших. Остальным учительница только сказала: «Ну а вы, значит, можете пока идти в город, куда хотите… Смотрите, — ночевать возвращайтесь…»
Как мне потом объяснила воспитательница, большинство детей предпочитает самостоятельные прогулки в город, в частности — на рынок. Прогулки эти отнюдь не увеселительные, а чисто промысловые: дети определенно «городушничают», то есть воруют с лотков… Администрация детдомов отлично знает об этом, но пресечь не может, тем более, что это явление в значительной степени — прямое следствие чудовищной бесхозяйственности заведующих хозяйственной частью детдомов. У меня на глазах ежедневно выкидывались целые котлы недоеденной каши, и в то же время администрация не решалась затратить хотя бы ничтожную сумму на покупку, — пусть в небольших количествах, — такого решительно необходимого для детского организма продукта, как молоко… Выяснилось, что дети охотнее всего воруют съестные припасы, а украденные при случае деньги тратят преимущественно… на молоко и ситный…
К обеду дети собрались далеко не в полном составе.
— Где же остальные? — равнодушно осведомилась учительница.
— В угрозыск забрали… Мы-то сами еле утекли…
— А вы что стащить хотели, — деньги или так?
— Да вот мадаму одну окружили, сбили с ног… Я ее легонько сзаду подтолкнул… А Сережа вытащил, да хотел бежать… Тут его снегирь и сцапал… И Августа и Османа заодно… Они как раз с краю стояли…
Учительница слушает даже с интересом, — пока воруют вне детдома, — дело ее не касается. Зато когда дети стащат что-либо непосредственно у педагогического персонала или казенные деньги в канцелярии самого приемника…
На другой день после нашего приезда я увидела за обедом детей, которых не было накануне. Тем не менее, явно было, что это не новенькие…
— Ты зачем «лягала» на нас? — накинулся один из них на воспитательницу.
Она объяснила мне, что эти мальчики сегодня только вернулись из угрозыска, где пробыли три дня по ее же собственному донесению, так как украли у нее 15 рублей казенных денег, взломав замок от ее комнаты.
— Ну что, — шибко вас там били? — заботливо осведомилась она.
— Не, — в этот раз — не больно… Вот только, — и мальчик показывает два больших синяка на правом плече и один — задрав рубашку на нижней части спины.
Своеобразный метод коммунистического воспитания — физическое воздействие — антикультурно и антигуманно, поэтому физическое воздействие изъято из школы. Но физическое воздействие необходимо. Поэтому дети, в целях экзекуции, направляются преподавателем в уголовный розыск. Сапог агента — в роли школьного пособия. Но что заслуживает не только удивления, — нет, — самого неподдельного уважения, — так это — героизм маленьких преступников, с которым они во время дознания терпят побои, крепятся, кусают губы и все-таки не выдают товарища.
У них существует и своеобразное понятие о чести. Если такой шпаненыш скажет вам, по какому-либо поводу, добровольно, а не под влиянием каких либо угроз — «на честь», — то есть — честное слово, — то вы можете быть уверены, что он не врет.
При такой стойкости характера и преступном навыке питомцев, с одной стороны, и малоопытности, невежественности, крайней нищете, а потому и халтурном отношении к делу, — педагогов — с другой, не удивительно, что последние не пользуются ни малейшим авторитетом у первых.