По грехам нашим. Книга 4

Старый Денис

– Ашшурнацирапал сын Тикульты-Нинурты, - выдал мне один ответ на все мои вопросы Нечай.

Я опешил. Стоял и хлопал глазами. Это слово было как бы кодовым в общении с Филиппом и Ермолаем. Как то во время одной из пьянок, я произнес имя одного из ассирийских царей – это был мой тест на трезвость. А попробуйте произнести Ашшурнацирапал сын Тикульты-Нинурты! Тогда я сказал, что пусть это большое и сложное имя древнейшего воинственного царя Ассирийской империи станет кодовым словом нашей дружбы и верности друг-другу.

Прошло уже почти два года и больше никогда это имя не звучало как от меня, так и моих друзей, тем больше было удивлением услышать его от Нечая. Это же

нужно было еще и запомнить слова во время, не совсем адекватного, состояния. Да – местные хроноаборигены явно способные помнить и запоминать.

Но что же этим хотел сказать Нечай, который явно передал послание от Филиппа? Хотелось верить только в одно – никто меня не предавал, а действия, или даже больше бездействие, друзей были вызваны объективными причинами. Вот только больше ничего Нечай не произнес, как не ответил ни на один из вопросов. Его плечи только немного приподнялись в извиняющемся и одновременно смущенном жесте, и ближний человек великого князя удалился, оставив меня в просторном помещении, которое как бы ни было по богатому обставлено, украшено, но все равно являлось тюремной камерой.

Что-то происходило снаружи, в чем моя персона была замешана, но что именно, оставалось только гадать. Слова Нечая только подстегнули любопытство, но стали очередной пыткой. Где Божана и дети? Ответа нет.

Я переосмыслил отношение к Филиппу и Ермолаю, вспоминая все пережитое с этими людьми, было время подумать, отбросив эмоции. Мои друзья, а я уже отказывался верить, что это не так, напрямую участвуют в событиях, которые решают судьбу великого княжества, как, вероятно, и всей Руси. Обидно, что я не могу ничем им помочь. Но именно я создал ситуацию, которая и привела к происходящему. Хорошо это или плохо? Помог ли я, или, напротив, навредил, оставалось только размышлять.

Факт, что Нечай, усталый и изнуренный, нашел время и силы прийти ко мне в камеру, что бы только сказать «Ашшурнацирапал сын Тикульты-Нинурты», ложился в концепцию, что меня скорее оберегают, чем наказывают. Да и время прошло много, чтобы думать о приговоре и казни.

Думать, не имея фактов, психологически было крайне некомфортно, поэтому я сел в позу лотоса и приступил к медитации, в последнюю неделю у меня все же начало получаться, только мысли о семье и имя ассирийского царя не позволяли быстро отрешаться от внешних раздражителей.

Интермедия 3. Заговор

Игра перешла уже в острую фазу. Когда, три назад было совершено покушение на великого князя владимирского, терпение у Ярослава Всеволодовича лопнуло. Рано, следует сказать, лопнуло, так как все задумки только начали реализовываться и результат еще не был внушительным. Бояре себя еще не сильно то и дискредитировали, народные массы еще только раскачиваются подстрекателями, оружие для горожан еще не распределено по схронам. Был риск, что неподготовленная операция только сорвет планы и создаст ненужные проблемы уже князю, пусть и решит проблему с боярством. Да и крови будет много, а этого нужно избежать, только поддержка и чувство, что народ берет оружие за правое дело. Нужно было еще ввести дополнительные отряды дружины из других городов, дождаться подхода войска из Унжи, которое должно было стать лагерем у Владимира и только своим присутствием охлаждать горячие головы. Унжанцы нужны и для обвинения тех же бояр, якобы они идут сами против князя, а обвинения в сепаратизме – поклеп на честных защитников Руси. Ну и еще много чего необходимо было сделать. Механизмы запущены, и торопиться - значит нарушить все планы, но князь требовал, если нужно и пересмотреть планы, но только быстрее все решить.

Как не

убеждали Ярослава ни Нечай, ни Семьюн с Радимом, раненный в правое плечо князь требовал крови. Воину по натуре, ему с самого начала не нравилась комбинация по выявлению оппозиции и предателей. Тогда, еще четыре месяца назад, он принял план Нечая и Любомира, но сейчас он об этом жалел. Великий князь понимал и разбирался в интригах, но, все же, ближе ему была рубка на сечи, а не лицедейство в княжеских палатах.

Когда стало известно, что на боярина-воеводу Корнея Владимировича были совершены два покушения, началось интенсивное расследование причинно-следственных связей. В процессе выявления все новых фактов, становилось понятно, что данные неудавшиеся покушения всего лишь мелкий эпизод в готовящемся бунте или государственном перевороте. Зацепки привели вначале к недовольным боярам, и это было вполне прогнозируемо. Вот только ниточки потянулись и далее, к более серьезной проблеме – государственной измене и сговору с потенциальными захватчиками.

Посольство монголов, которое уже почти как год спокойно так себе трудилось на территории великого княжества, как и в других регионах Руси, начало все больше проявлять активность. Извращенные в интригах представители степняков, среди которых монголы были в основном в двух с половиной сотнях воинов, остальные же послы были мусульманами, дошли до того, что сейчас во Владимире просто опасно было находиться. Эти восточные хитрецы, могли потягаться в своем коварстве с пресловутыми византийцами, недаром монголы доверили лисам важные посты в своих посольствах.

Мало того, что сами монголы имели большую силу. Придя в город всего с двумя десятками, их численность постепенно росла, как не говорил Ярослав о том, что пора бы и перестать наращивать количество воинов, лукавые послы только отнекивались. Отговорки были простые, что зимой путникам сложно передвигаться дальше, что ближе к лету все воины уйдут, направляясь в страны Европы для организации и там посольства. Говорили они и том, что на Руси сложно степнякам, что русичи не уважают их, притесняют. А они то, со всем своим степным радушием пришли.

Концентрация огромного войска у границ с мордвой объяснялась послами так же просто – страх перед половцами и непосредственно мордвинскими племенами, которые ведут себя агрессивно. Монголы практически и не скрывали того, что сильно обозлены на булгар за то, что те приютили у себя Джелал-ад-Дина и надменны с сокрушителями мира. Располагались же ближайшие к Руси степные отряды так, что было одинаково по расстоянию, куда именно им идти далее: на Русь, или все же Булгарию.

Ярославу нечем было крыть, так как мордва действительно вела себя враждебно, а булгары и сами пошли на разрыв отношений. Даже по некоторым данным готовился большой набег на Русь со стороны южного соседа, не без подстрекательства тех же булгар. Так что наличие большого монгольского войска на границах с Русью было, как это ни странно, выгодно княжеству. Надо быть глупцами идти на Русь, когда возле твоих границ стоит другой враг.

Но то слова, которые лишь сотрясение воздуха, а на деле монгольские воины в стольном граде. Заинтересованные люди умели считать, и не были беспечны. Всего моголов было больше трех сотен воинами. Если к ним присоединятся еще ратные люди бояр-бунтовщиков, то воинство может составить больше пяти тысяч ратных, что равноценно противостоящим княжьим силам, но дружина не сконцентрирована во Владимире, многие отправились на свои земли, или в иные города. При грамотной операции, к примеру, сожжение княжьих ратных отроков в одной из казарм для неженатых, - перевес будет уже на стороне бунта.