По грехам нашим. В лето 6733
Шрифт:
— Воевода, Корней Владимирович, — прервал доклад Тимофея, вошедший в королевский шатер Любомир. — Треба идти. Чухонцы на переговоры едут троя. Аще, боярин, я до сего часу не верю, что так ладно рать выдалась. Вот и думаю — то божья допомога, али ты з ближниками своими вельми мудры.
Я улыбнулся искренней улыбкой тысяцкому великого князя, которому был очень благодарен, что тот не влез в дела и не стал отговаривать, или убеждать в изменении тактики. Может быть, я сейчас получаю в своих делах союзника из ближнего круга Ярослава. Нечай, также может стать таким соратником, если все правильно рассмотрел в поместье, как и по своим сферам в походе.
— Ты все сказал? — обратился я к Тимофею и, дождавшись кивка головой помощника, уже сказал тысяцкому. — Ну пошли, Любомир Димитрович, поговорим з чухонцами.
Уже через десять минут мы с тысяцким, пригласив еще и Филиппа, подъезжали к трем всадникам, одетых вполне богато и никак не похожих по одежде на эстов.
— Мейслис, ты ли это? — выкрикнул я как только узнал вождя эстов, с которым только год назад отражал атаку на Юрьев.
— Боярин, Корней? — удивленно вторил мне эст. — Друг мой, я рад тебя сустречь, коли ведал бы, что ты тут ратисся, то по первой в вылазку пошел, а не ждал.
— Мейлис, я приглашаю тебя в мой шатер, там король аще в утро почивал. Мы сладим добрый наряд, на том и стою, кривды чинить не стану, — пригласил я, можно сказать, друга в королевский шатер.
— Филипп иди уперед, дай наказ, кабы снеди доброй на стол поставили, да хмельного, — не приказал, а больше попросил я своего тысяцкого помочь в гостеприимстве.
Мейлис с некоторым опасением посмотрел в сторону удаляющегося тысяцкого и немного насторожился, даже сбавил ход. Однако, один из его сопровождающих, которого я еще не видел, что-то шепнул на ухо вождю и тот заулыбался. Наверняка, вождю передали мои слова к Филиппу, и тот не для засады отправился в лагерь, а готовить застолье.
Пока мы неспешно, без напряжения для коней, двигались к королевскому шатру, а ныне штабу и месту будущих застольных переговоров, из закромов доставались колбасы, икра, рыба холодного копчения, которая производилась только в моем поместье и много чего еще — на представительные нужды деликатесы не экономили.
Когда в шатер зашли три эста, один из них — тот самый, который шептал Мейлису на ухо во время пути, пошатнулся. И я понял, что они не просто слегка проголодались — они в городе голодали!
— Мейслис, у Ревеле голодно? — спросил я.
— Да, боярин, коней порезали седмицу тому, токмо снеди не хватило и люди вельми слабые, — ответил вождь.
— Вам нельзя снедать вельми много, токмо каша з водой, — сказал я и позвал Тимофея. — Тимофей, два когга, что со снедью в Ревель треба вести.
— Мой род буде твоим родом, мы придем, яко потреба станет, — как-то церемонно произнес Мейлис и начал отдавать распоряжения своим людям.
Договорились мы очень быстро. Все трофеи, что смогли унести во время вылазки эсты, они забирали себе, да и было там с двух сотен данов. Мы же отдавали два когга с едой и двадцать коней для обоза, которых Мейслис обещал вернуть, как только придет в Ригу. А то, что он туда придет — точно, так как и обещал помощь Вячко. Да и после хулиганства данов, единственными местами, где можно было купить продовольствие — это Псков и Рига. Не нужно объяснять, что Мейлис выбрал город своего друга. А продовольствия требуется много и на для того, чтобы сладко жить, а чтобы разоренные деревни эстов окончательно не вымерли. Не все селяне успели спрятаться в лесах от датчан,
После решения вопросов с эстами, трофеями и отправки обоза с большей частью трофейного оружия во Владимир, чтобы Лис частью реализовал, частью поместил на хранение. Отправляли и сто коней, чтобы посадить на них сотню берендеев, так как представители этого загадочного народа показали себя в битве очень хорошо и утверждали, что у них еще не только на одну сотню конных будет, но и больше, только вооружения нет, да коней боевых мало — князья не хотели усиления федеративных настроений у этого этноса и лишили переселенных берендеев вооружения, но все меняется. Вот только я первым встану против еще большего дробления Руси.
Важным было и то, что я отправлял больше тысячи пленных датчан на свои земли. Все распоряжения Макарию и просьбы Божане были уже написаны, и я предполагал, что эти люди дадут отличный импульс в поместье. Так же можно именно ими закрыть многие вакансии, которые уже для зажиточных поселян стали неинтересны. Так, некому смотреть за селитряницами, нет чистильщиков на свинокомплексе, не хватает работников и на стрижке овец, да и на валке леса всегда нужны люди. Так что тысяча двести в большинстве молодых, сильных мужчин в хозяйстве пригодятся. А Божану я попросил поговорить с отцом Иоанном, чтобы тот «обработал» как можно больше данов, так как ставить католические храмы, я не собирался.
— Как на Ригу пойдем? — начал я совещание в шатре.
Были, Любомир, Филипп, Алексей и еще семь сотников, которые с начала похода были привлечены к руководству в разных направлениях — обоз, конница легкая и тяжелая, тяжелая пехота. Единственным исключением стало приглашение псковского сотника, который с десятком присоединился к нам — Осляды. Он показал себя смелым и умелым и воином и руководителем, если не считать выходки псковичей во время сражения, но удержать, по сути татей, в той ситуации было невозможно. Так что сейчая Осляда уже с сотней, но наших ратных.
Думал пригласить и Нечая — контролера со стороны великого князя и мои главные «уши», в которые я пытаюсь «влить» некоторые мои мысли, только он собрался уезжать к великому князю, который, по словам того же Нечая, должен быть или в Переявлавле-Залесском, либо даже на пути к Пскову.
— Думаю, что треба разделить воинство, — начал говорить командир обозных сотен Хотин.
Он был некогда категорически против своей службы в обозе, считая, что это место для убогих и негодных людей. Однако, после того, как обозная служба разрослась и стала уже как инженерно-техническая и не убогих, а по большей степени грамотных людей, согласился. Ну и отдельная изба для семьи и плата как старшему сотнику жалования, где серебром, где готовой продукцией, так же повлияли на решение имеющего организаторские способности мужчины.
— Пошто треба делиться? — спросил я, так же стараясь подвести присутствующих под решение идти двумя путями к Риге, вот только кроме собственных аргументов, было интересно услышать и другие.
— Пушки, да зброя данов, снедь — зело много и быстро идти не получится, — кратко ответил Хотин.
— Аще кто мыслит? — спросил я сидящих.
— У нас десяток да аще два когга, воев увезти можно тыщу, да пушки все с припасом огненным. До Риги идти седмицу, али меньше, так и обоз быстрее пойдет, если мы пеших ратных на кораблях повезем, — высказался Алексей.