По ходу пьесы. История одного пистолета. Это его дело. Внезапная смерть игрока. Идея в семь миллионов
Шрифт:
Неудивительно, что, когда в одной пьесе встретились два таких исполнителя, как Марыся Рего и Зигмунт Висняк, публика не выдержала. Надо было, ни с чем не считаясь, срочно репетировать новую пьесу и назначать премьеру.
Нет. У Марыси не было чрезмерных притязаний. Она знает, что красива. Но понимает, как многого ей ие хватает, чтобы стать актрисой, хотя бы среднего уровня. Она хитра и делает ставку на внешние данные. Охотно бы выступала только в ролях с раздеванием. Когда я поручил ей главную роль в «Мари-Октябрь», была прямо-таки напугана. С Барбарой Павельской была в добрых отношениях. Никогда я не слышал, чтоб она флиртовала с Зарембой, что их что-то связывало. В театре такие вещи скрыть нельзя».
«…да,
Когда это было? Наверное, часа в два ночи. Служба моя кончилась. Михал Крушевский, который после меня дежурил, часа два как пришел. Тех, кто служит в театре, милиция из здания не выпускала. Да я и так бы не ушел, пока все не кончится.
Меня допрашивали, но недолго. Все время я у входа сидел. Как обычно. Я ведь всегда сижу в входа, внутри здания. Только когда публика съезжается, выхожу на улицу и стою перед «Колизеем». Не больше сорока минут. Кому-нибудь помощь может понадобиться или информация, потому и стою снаружи. А как волна зрителей схлынет, возвращаюсь на место. Тут у входа есть кабинка и в ней телефонный коммутатор, дежурные принимают звонки из города и переключают на добавочный номер. А когда я стою снаружи, у ворот, на моем месте сидит один из билетеров. Продает программки. Он умеет и коммутатор обслуживать — как зазвонит телефон, снимает трубку. Телефонистки у нас нет. Иногда на коммутаторе сидит пани Джевецкая из секретариата. Но в этот день ее не было.
Несчастный случай с паном Висняком я хорошо помню. Сверху его свели посыльный и, кажется, пан Масонь. Я задержал такси, на котором какая-то пара приехала в театр. Нет, с паном Висняком никто не поехал. Мы только помогли ему сесть в машину, очень он хромал. Вернее, мы втроем внесли его в такси. Он поехал в пункт «Скорой помощи». Я слышал, как пан Висняк велел везти его на Хожую улицу.
У нашего театра спереди один вход. Им пользуются и актеры. Есть вход и со двора. В зале есть запасный выход на случай пожара. Но он всегда заперт изнутри. Те из актеров, у которых есть автомобили, часто заезжают во двор театра и входят через задние двери. Но вечером пан директор Голобля не позволяет заезжать во двор, и все оставляют машины на улице. Поэтому вечером ворота во двор заперты.
Я видел всех актеров, которые были заняты в пьесе и перед спектаклем входили в театр. Они шли мимо меня, каждый что-нибудь говорил. Нет, никого не заметил. Пани Марысю Рего я хорошо знаю. Конечно, видел бы, если б она пришла в театр. Такая красивая женщина. Еще красивее, чем пани Павельская. И моложе ее.
Прекрасно помню, что пани Барбара Павельская приехала в театр вместе с паном Зарембой. На его машине. Новый светлый «мерседес». Подъехали к театру, пани Барбара вышла, а пан Заремба отъехал, чтобы припарковать машину сбоку, на улице. А потом пан Заремба вошел в здание.
Последнее время пани Павельская часто приезжала на машине пана Зарембы. Конечно, я знал, что пан Заремба в этот день свободен. Я даже помогал пани секретарше вычеркивать красным карандашом в программах фамилию пана Зарембы.
После начала спектакля никто не звонил. Только попозже, когда уже случилось несчастье, позвонил пан Висняк. Просил соединить с гримерной пана Зарембы. Тогда я и сказал, что произошло в театре. Пан
«…я билетер. Стоял у дверей, что внутри здания. Дежурный, Стефан Витомский, был тогда при главном входе. За час до спектакля мы всегда так делаем. Я даю справки и продаю программы. Я видел, как актеры входили. Помню, как пришла пани Павельская. Чуть погодя пан Заремба. Несчастье с паном Висняком случилось перед самым началом спектакля. Тогда у входа была сутолока, и, кто вывел пана Висняка, я не заметил, но сам факт видел. Пани Марысю Рего хорошо знаю. В этот день ее не было в театре. Тогда вообще никого из актеров не было, кроме тех, кто был занят в пьесе. Уже семь лет работаю в театре, знаю актеров и весь технический персонал. Перед спектаклем все другие входы в «Колизее» закрыты.
Так точно, пан капитан. Прекрасно понимаю, что все, что я сейчас говорю, должен буду повторить как официальное показание пану прокурору и в суде. Тем не менее категорически заявляю, что никого из других актеров, и в том числе пани Марии Рего, на представлении «Мари-Октябрь» в этот день не было».
«…вы, пан капитан, ставите меня в весьма затруднительное положение. Разве я могу припомнить, что было вечером двадцать восьмого сентября? С того времени три месяца прошло. Не буду спорить: если вы говорите, что в тот день я дежурил в пункте «Скорой помощи», то так оно и было. У нас все время большое движение. Машины не управляются с выездами на место происшествия. Не всегда отвозят пострадавшего в больницу. Часто возвращаются сюда, на Хожую, а мы здесь делаем, что требуется. У нас тут под рукой и больница, и операционные. А кроме того, масса людей непосредственно к нам обращается. Иногда некогда даже сигарету выкурить. Из всех этих процедур и операций трудно запомнить какое-нибудь одно мелкое происшествие. Тем более столько времени прошло. Но постараюсь, насколько сумею, помочь пану капитану. Конечно, понимаю, что вы к нам обратились не по своему капризу, а вследствие важных причин.
О каждом случае и об оказанной помощи делается запись в книгах. Буду искать фамилию, которую вы назвали. Может, глянув на запись, что-нибудь припомню.
Ну да, фамилия сходится. Но это ни о чем не говорит. Запись гласит, что помощь оказана и что имел место вывих нижней конечности. Сейчас, сейчас… Перед этим написано: Януш Барский, рубленая рана грудной клетки. Это необычный случай. Мальчишке двенадцать лет. Играл с приятелями недалеко отсюда, на Кошиках. Взяли они сабли или мечи, выструганные из твердого дерева, и устроили поединок. А может, это была Грюнвальдская битва? В общем, один парень проколол другого. Серьезное ранение с повреждением ребра. Мальчишку привел товарищ, чуть постарше и поумнее. Сопляк больше боялся, что ему мама скажет, чем перевязки. Терпеливый парень, даже не пикнул во время операции, хотя больно ему было черт знает как. Мы положили его в больницу и сообщили родителям.
Знаю, что этот ребенок вас не интересует. Говорю о нем потому, что припоминаю теперь следующий случай. Полный контраст. Взрослый мужчина. Травма ноги в голеностопном суставе. Сказал, что упал с лестницы. Типичная истерия. Может, слегка ушибся, но повреждения сустава не было. О вывихе и речи быть не могло. Да, помню, потому что разозлился на него. Нога не распухла, следов ушиба или других повреждений — никаких, а этот тип в истерике, не позволяет к нему притронуться, уж так, дескать, больно. Такие случаи встречаются. Как-то раз привезли к нам пациента, которого в Кампиноской пуще укусила змея. Студент-биолог. Характерная ранка, и нога распухла, как обычно при этом бывает. Ввели ему сыворотку.