По краю мечты
Шрифт:
Почему-то стало смешно — ну надо же так накосячить. Прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Хороша защитница справедливости, ничего не скажешь…
— Соня значит, — Сергей сузил глаза и повернулся к отцу. — Пап, у тебя совсем с репортёрами плохо, раз берёшь на работу непрофессионалов?
Вспыхнула… Вот же гад мелочный!
— Я не репортёр, не волнуйтесь. И сегодня последний день тут работаю, по Вашей вине между прочим.
Я сердито сверкнула глазами и отвернулась от стола, пройдя к высокому шкафу.
— А кто Вы тут в таком случае? — принц насмешливо фыркнул. — Место редактора вроде занято. Личная помощница может? Или повариха? Нет, наверно уборщица, да?! Ну раз не репортёр…
Замерла на месте. Вот так попадать в десятку со своим идиотским сарказмом надо уметь. Да он не принц, а злобный тролль из сказки!
Резко встала и развернулась к нему, натыкаясь взглядом на иронично приподнятую бровь, но ответить не успела…
Впервые услышала, как звучит разгневанный голос Эдуарда Михайловича:
— Серёжа! Ты что себе позволяешь? Кем бы Софья ни работала, ты придержи язык!
Но Серёжа не обратил на слова отца ни малейшего внимания, глядя на меня с явным ожиданием ответа.
Эх. Лучезарно улыбнулась:
— Абсолютно верно — уборщица. И от души сочувствую репортёрам и всем остальным, кто всё-таки останется работать с Вами…
Хотелось увидеть в его ореховых глазах каплю раскаяния… На словах может иронизировать сколько хочет, но пусть хоть взгляд потеплеет…
Но увы. Зеленоватые глаза снова сузились, и Сергей проговорил равнодушным тоном:
— Ну если мозгов больше ни на что не хватает, то и уборщицей нормально. Работайте, не теряйте ни своё, ни моё время.
Он демонстративно уставился в экран.
Вот сейчас стало по-настоящему обидно…
— Хамло! Вам у отца учиться и учиться с женщинами разговаривать! — я вложила в голос всю бурю эмоций, желая хоть чем-то пробить эту кирпичную стену эгоцентризма.
Естественно безрезультатно. Принц называется… Дурак набитый!
Эдуард Михайлович уже поднялся со своего места и направлялся ко мне.
— Ну же, Сонечка, не обращайте внимания. Правильно, остаётся только посочувствовать тем, кто останется работать с этим человеком…
— Паап! Прекрати!
— …Пойдём чаю попьём лучше, — Эдуард положил ладонь мне на плечо. — Оставим этого товарища одного — у него-то мозгов навалом, сам разберётся во всём…
Я хлопнула ресницами, глотая обидные слова, готовые сорваться с губ, и, подхватив нужный список, задвинула ящик. Не глядя на Сергея, гордо расправила плечи и направилась к выходу.
В кухне включила чайник и достала две чашки. Обернулась к Эдуарду, величественно севшему на стул, и выдохнула:
— Эдуард Михайлович, я должна сказать… Я работаю
К моему удивлению он почему-то улыбнулся:
— Тесен мир, Соня… Не переживай.
Я вытерла об джинсы вспотевшие ладошки и тихо пробормотала, имея ввиду до сих пор не случившуюся в моей жизни встречу с настоящим принцем:
— Иногда тесен, но зачастую бесконечно широк…
Эдуард поднял бровь:
— Хорошо сказано. Напомни, чьи это слова?
Глупо улыбнулась:
— Не знаю, мои наверное… А почему теперь Ваш сын станет тут главным?
Он вздохнул и рассудительно ответил:
— Потому что он давно просился, обещал навести тут порядок, запустить типографию, вернуть статус издательства… Пусть пробует. Газета всё равно на мне останется.
Я подняла голову.
— Так Вы не уйдёте???
Эдуард с удивлением посмотрел на меня:
— Конечно нет, с чего ты решила? Пусть возится с документами, ремонт делает, раз деньги вложить больше некуда, это всем только на пользу.
Кивнула головой, испытывая почему-то огромное облегчение… Рискнула задать ещё вопрос:
— А кем… Сергей работает? Он к нам в костюме приходил…
Отцовскую улыбку и снисходительную гордость за сына в глазах было сложно не заметить.
— Да красуется он просто. Обычный руководитель какого-то там отдела на каком-то бетонном заводе. Говорит, что у них все так ходят. А я вот не понимаю, как на заводе можно галстук носить? Спецодежду бы ему, да тяжёлые ботинки рабочие с железным носом…
Я рассмеялась на это шуточное рассуждение — понятно же, что Эдуард доволен сыном, хоть и подтрунивает над ним. Вот просто поразительно, как у такого воспитанного уравновешенного человека может быть настолько грубый и вредный отпрыск…
— Эдуард Михайлович, а можно я всё-таки останусь ещё ненадолго?.. — сама не знаю, зачем спросила об этом…
Хорошо тут просто, добрые они все… И очень хочется найти повод поставить на место этого заносчивого нового руководителя. И посмотреть заодно, во что он превратит бесперспективную редакцию старенькой газеты, уходящей в прошлое…
— Ну конечно можно, Сонечка! Даже не сомневайся, — Эдуард посмотрел на меня как-то очень тепло. — А муж твой не против, что ты так допоздна работаешь?
Привычно пожала плечами и подняла брови домиком:
— Я не замужем. Стала бы я иначе искать подработку…
Горечь в голосе скрыть не удалось, хоть я и привыкла отвечать на подобные вопросы за долгие годы.
Но почему-то именно сейчас захотелось поплакать над собственной судьбой… Но лучше не буду.
Эдуард лишь понимающе кивнул головой: