По лезвию греха
Шрифт:
– Семьдесят восемь миллионов пятьсот тысяч долларов, раз!
Мужчина втянул носом воздух, а в его глазах промелькнул интерес. Зажёгся ярким пламенем в зелёных, бутылочного цвета глазах. Отразился ехидной ухмылкой на чётко очерченных губах. Он чуть провёл пальцами по волосам, тронутым лёгкой сединой и чуть ослабил узел дорогого галстука.
– Семьдесят восемь миллионов пятьсот тысяч долларов, два!
В зале повисла тишина. Воздух стал вязким как топкое болото и я, не отрываясь, смотрела на мужчину. Тётя теребила меня за руку, напряжённо шипя, как рассерженная кошка:
– Тебе нельзя выигрывать, идиотка! Мы в жизни не расплатимся за это чёртово полотно! Заставь его перебить цену! Ну же!
Я молниеносно вздёрнула подбородок. Тряхнула огромными бриллиантовыми серьгами, которые под залог огромной суммы дали сегодня моей тётушке в ювелирном. Прожгла взглядом Образцова. Сильным и уверенным.
Схлестнулась с его глазами. Опустила взор.
– Семьдесят восемь миллионов пятьсот тысяч долларов…
Внутри всё заледенело. Язык прилип к нёбу, а глаза расширились от ужаса.
Я хотела закричать, чтобы отменили ставку, что на самом деле я нищая преподавательница, но никак не могла придти в себя. По рукам побежали колючие разряды, взрываясь в голове какими-то маленькими фейерверками, и меня затрясло.
– Восемьдесят миллионов долларов.
Спокойный, стальной голос. С лёгкой ноткой превосходства.
Образцов галантно кивнул мне, перебивая ставку. Я вымученно улыбнулась, обваливаясь назад в кресло. Ноги тряслись от пережитого стресса и я шумно выдохнула, предоставив Образцову забрать его приз.
– Кажется, ты справилась.
Быстрый возглас тётушки зашептал мне на ухо, и в душе моментально потеплело.
– Восемьдесят миллионов долларов, три! Продано! Полотно Рубенса отправляется к Образцову Эдуарду Олеговичу, номер шесть!
Зал зааплодировал.
Я скосила взгляд на оппонента Образцова, заметив, как посерело лицо американского адвоката. Наверное, он только что лишился премии. А, возможно, и работы. И я сыграла в этом не последнюю роль.
Но мне всё равно.
Главное, Эдуард Олегович меня заметил и, кажется, его заинтересовала обрусевшая итальянка в ярко-красном платье. Значит, вскоре он оплатит лечение моего отца, а мне придётся отработать свой договор перед тётей.
Полностью. Без отсрочки.
Глава 8
*****Лада*****
Три месяца назад.
– Идём.
– Куда?
Подняла на тётушку широко распахнутые после пережитого стресса глаза. Дыхание полностью восстановилось, но по позвонку до сих пор тёк липкий пот, доставляя мне душащий дискомфорт.
– Во второй зал. Фуршет. Не думала же ты, что мы так просто уйдём?
– Но… Мы ничего не купили.
– На это всем всё равно. Не забывай улыбаться. Держи спину ровно. Думаю, после того, как ты фактически уступила схватку Образцову, он просто обязан подойти к нам.
– И… Что мне делать?
– Не отклоняйся от нашей легенды. И улыбайся.
Цепкие пальцы тётушки крепко вцепились в моё плечо и подтолкнули к широкой дубовой двери, откуда уже доносилась спокойная мелодичная музыка. Я заметила, как людской поток плавно подхватил меня и понёс в другое помещение.
Туда, где и должно состояться наше непосредственное знакомство с Эдуардом Олеговичем.
Попала внутрь, тяжело дыша. Огляделась по сторонам, чуть морщась от яркого, бьющего в глаза белого света. Мимо меня что-то прошелестело, а в щёку тотчас ткнулось что-то до тошноты липкое.
– О, Оксана! Сколько лет, сколько зим! Давно тебя тут не видела!
– Оливия…
Я перевела взгляд на тётю. Она выглядела чуть испуганной и подавленной. Тонкие ноздри часто-часто расширялись при взгляде на свою старую знакомую. И, видно было, что она совсем не рада этой неожиданной встрече.
– Ах, это – твоя новая протеже? Что, всё-таки не оставляешь надежды окрутить Эдуарда по рукам и ногам, да?
Оливия звонко, как-то неестественно рассмеялась. Прожгла меня едким ненавистным взглядом и я отступила на шаг назад.
Чёрт. Не знаю, что за игры у тётушки с этой женщиной, но они явно недолюбливают руг друга.
– Пошла ты…
– И тебе желаю такого же, дорогая!
Мороз продрал по коже ледяным вихрем, и у меня тотчас противно засосало под ложечкой. Заметила, как резко посерело лицо тётушки. Оно стало каким-то неживым, восковым, как у куклы.
Тронула её за плечо, пытаясь вернуть к жизни:
– Всё нормально?
– Да, не обращай внимания, Лада. Это Оливия – моя давняя знакомая. Когда-то мы даже дружили. Но… В общем, ей удалось пробраться в высший свет, став женой одного влиятельного банкира, а мне – нет. И теперь она всячески подначивает меня за это.
– Она тоже любит старину?
– Да, но в таком качестве, в каком ты употребила это слово.
Тётушка загадочно блеснула льдистыми глазами, в которых тотчас вспыхнули злорадные огоньки. Они, как бесенята, прошлись по её рыжим волосам, придавая им благородный блеск.
– Скорее, Оливия подбирает здесь себе любовников. Её муженёк умер пару лет назад. И, я надеюсь, её выбор не пал на Образцова. Нам только схватки с этой драной кошкой не хватает.
– Ясно.
– О, Эдуард Олегович. Кажется, он кого-то высматривает. Очень надеюсь, что тебя, моя дорогая. В любом случае, улыбайся.
Звонкий голос тётушки перешёл на шепот, и она быстро поправила непослушную прядку волос, выбившуюся из высокой, лихо закрученной причёски. Внутри меня всё тут же покрылось льдом и инеем при мысли о том, что то, за чем мы явились на этот аукцион, уже совсем близко.
Рядом.
И я чувствую обжигающее дыхание своей скорой расплаты.
– Оксана Валерьевна, вы ли это?
Хрипловатый баритон обдул меня терпким дыханием коньяка, пощекотав шею. По телу моментально побежали колючие разряды, заставляя бежать кровь по венам в два раза быстрее.