По методу профессора Лозанова

Менджерицкий Иван Александрович

— У сыщиков, — сказал Дик Ричардсон, — как всегда, загробный юмор.

— Обратите внимание, — говорил Адамс, — я лично никого не убил. Убийца — наш уважаемый архитектор.

— С чего вы взяли? — вздрогнув, спросил Майкл Флинн, теребя лацканы пиджака.

— Вы же сами признались, что заставили кого-то пролить слишком много слез, и это разорвало ему сердце, — охотно объяснил Адамс.

— Я не говорил, что я заставил.

— А кто?

— Крокодил, — после паузы, вспомнив о чем-то,

ответил архитектор.

— Из центрального заоопарка? — наседал частный детектив.

— Боже, как вы бестолковы, — удивился Флинн. — «Крокодил» — это кличка преступника.

— А его настоящее имя?

— Не знаю.

— Его особые приметы?

— Понятия не имею.

— А не может оказаться, что он похож на вас?

— Все люди немного похожи, — философски заметил архитектор.

— Все люди братья, — не без сарказма изрек Адамс, — даже сестры.

— Прекрасно, — одобрила Раиса Степановна. — Переходим к следующему туру. Возьмите мячи.

Мячей оказалось три.

— Разбейтесь на пары, — говорила преподаватель, — каждый из задающих вопрос бросает партнеру мяч. Он должен поймать его, одновременно отвечая.

Частный детектив подошел к архитектору:

— Наша увлекательная беседа не закончилась, мистер Флинн. Я бы хотел, если вы не возражаете, выбрать вас в партнеры.

— Если я откажусь, вы утвердитесь в своем мнении, что того человека убил я?

— Правильно, — похвалил его Адамс.

— Тогда у меня просто нет выбора. А кто будет задавать вопросы?

— Конечно, я. Где это видано, чтобы преступник допрашивал сыщика.

— Значит, у нас допрос?

— В какой-то степени.

— И я уже преступник?

— Предполагаемый, — утешил Флинна частный детектив.

— Ну, начинайте, — обреченно произнес архитектор. — Тем более, что другие леди и джентльмены играют уже вовсю.

Адамс прислушался к тому, что происходило в других углах зала.

Кинозвезда спрашивала у врача, где она намеревается проводить отпуск, а знаменитый актер, безудержно кокетничая с продавщицей универмага, доверял ей «великие» истины:

— Время — деньги. Поэтому стоит поцеловаться быстрее. Как вы к этому относитесь?

Эн Кремлинг, без труда поймав мяч, сообщила, что китайский язык для нее — лес дремучий.

Адамс в удовлетворении кивнул головой. Бросил мяч Флинну, задав в общем-то невинный вопрос:

— Где вы работаете?

Архитектор поймал мяч со словами:

— В крупной фирме, — и отправил его частному детективу.

АДАМС. — Вы рядовой архитектор?

ФЛИНН. — Конечно, нет.

АДАМС. — Генеральный директор?

ФЛИНН. — Увы.

АДАМС. — Но хотели бы им стать?

ФЛИНН. — Я не тщеславен, но это было бы справедливо.

АДАМС. — Это ваша

точка зрения или это мнение сослуживцев?

ФЛИНН. — Моя. Мнение сослуживцев не суть важно — генеральный директор — не выборная должность.

АДАМС — А место вакантно?

ФЛИНН. — Да.

АДАМС. — Бывший генеральный директор ушел на пенсию?

ФЛИНН. — Он умер.

АДАМС. — Это тот человек, который пролил слишком много слез?

ФЛИНН. — У вас хорошая память.

АДАМС. — Итак, его убил Крокодил?

ФЛИНН. — Возможно.

АДАМС. — И вы не знаете его настоящего имени?

ФЛИНН. — Нет.

АДАМС. — И как он выглядит?

ФЛИНН. — Я уже говорил: не знаю.

АДАМС. — Странно.

ФЛИНН. — Что вам кажется странным?

АДАМС. — Смотрите, мы поменялись ролями. Вопросы задаете уже вы.

ФЛИНН. — Что вам показалось странным?

АДАМС. — Вы должны хорошо знать убийцу.

ФЛИНН. — Но почему?

АДАМС. — Вы ведь соучастники.

ФЛИНН. — Что?

АДАМС. — У вас плохо со слухом?

ФЛИНН. — Почему соучастники?

АДАМС. — Вы мечтаете о кресле генерального директора, а ваш соучастник освобождает это кресло для вас. Как у Шоу в Пигмалионе: «Кто шляпку спер, тот и тетку пришил».

ФЛИНН (возмущенно). — Ну, знаете!

— Знаю, — уверил его Адамс, — я знаю значительно больше, чем вы можете себе представить.

…Крымов внимательно читал листки, исписанные мелким аккуратным почерком. Дочитал до конца, аккуратно сложил один к одному. Снял очки, посмотрел на своего собеседника.

Агеев сидел в углу дивана.

— Я после занятий домой прискакал и решил сразу же все воспроизвести на бумаге. Чтобы ни слова не забыть.

— Ну, и какой вывод ты предлагаешь сделать из этого? — спросил Крымов, вновь беря в руки исписанные листки.

— О чем бы человек ни говорил, — сказал Агеев, — он говорит о себе.

— Верно. Но это вовсе не значит, что он рассказывает историю своей жизни.

— Но тут много совпадений, — не соглашался Агеев. — Слишком много. Генеральный директор — это директор спецтреста Мельников. Он действительно умер от того, что…

— Пролил слишком много слез, — подсказал Крымов.

— Да. Невидимых миру. А Алексей Васильевич Сазонов совсем не прочь оказаться в директорском кресле. И у него, насколько нам известно, есть для этого определенные шансы.

— Так же, как у Ващенко и Хрунина? — напомнил Александр Иванович.

— Совершенно верно.

— Ну, а кто же из них троих Крокодил?

— Если бы знать.

— Во всяком случае, не Сазонов, исходя из твоей логики.

— Но Сазонов знает или догадывается — кто писал анонимки.