По моим правилам
Шрифт:
Пячусь назад и устремляюсь к окну, выходящему на террасу и внутренний двор. Вижу своё отражение в стекле. Всё ещё хуже, чем я думала. Растрепанное, исхудавшее существо с глазами-блюдцами.
Я себя никогда не считала красавицей, но это даже для меня слишком. И я не преувеличиваю. Ведь мне тридцать, а не двадцать. Я реально осунулась.
Быстро распускаю волосы, осторожно оглядываясь через плечо. Вижу, что хозяин уже телепортировался на то место, которое секунду назад занимала я. Наклоняется, не спуская с меня глаз, и с лёгкостью
Перебрасываю волосы на плечо и начинаю распутывать их пальцами, надеясь хотя бы как-то привести себя в порядок.
Другая моя боль - мой наряд.
Это фиаско, но я вспомнила, лишь когда пришло время снимать пальто о том, что на мне топ от пижамного комплекта. И, несмотря на то, что у него длинные рукава и капюшон, он еле-еле прикрывает мой пупок, а принт его пестрит гигантскими надкусанными КЛУБНИЧКАМИ! Спасает то, что на мне джинсы с высокой талией, иначе Люба во всей красе лицезрела бы мой не самый плоский живот.
Двигаясь вдоль стены, поглядывая на Иноземцева. Он наблюдает за мной, разворачиваясь на месте. Совершенно расслабленный и довольный.
Это меня бесит. Сжимаю губы и отворачиваюсь.
– …я знаю, как нужно подстилать соломку, ты меня не учи… - говорит он своему невидимому собеседнику, а я фыркаю, продолжая свои изыскания.
На самом деле я пребываю в шоке и восторге от ДОМА Иноземцевых.
Не знаю, чего я ожидала, но это в любом случае превзошло ВСЕ ожидания.
Дом этого мудака просто…потрясающий. И до бесячки ему подходит.
Как он вообще его нашёл?! Не представляю...
Построен из больших брёвен. Я не знала, что здесь в Крыму такие дома вообще строят!
Интерьер будто с картинки. И пахнет здесь потрясающе. Можжевельником, деревом и ещё чем-то уютным. Да, здесь мегауютно…тепло, светло и гостеприимно.
В гостиной, где мы сейчас находимся, высоченный потолок, который не скрадывается пространством второго этажа. Здесь есть широкая стеклянная дверь в деревянной раме с выходом на террасу, два больших окна и окна на потолке. Наверное, днём тут очень много света. В центре комнаты огромный диван и пара больших пуфов из коричневой искусственно состаренной кожи, домашний кинотеатр гигантских размеров, лестница на второй этаж и спуск на цокольный этаж, огороженный деревянными бревенчатыми перилами.
Лестница на второй этаж – это произведение столярного искусства. Ступени выполнены из разрезанных пополам брёвен. Там даже кора сохранилось. Лестница примыкает к выложенной брусьями стене, которая отделяет гостиную от кухни и столовой. Слышу за стеной детские голоса, потому что всё здесь представляет собой единое пространство без дверей.
Это место настоящее, основательное и стильное. И я теперь буду ассоциировать самодура и тирана Иноземцева с этим восхитительным домом…
Рассматриваю огромный гобелен, украшающий стену над лестницей, и перехожу к фотографиям в толстых
На одной из них маленький чёрно-белый Артём сидит «в телевизоре».
Давлю предательскую улыбку и ком в горле.
И у меня такая есть.
У маленького Иноземцева дурацкая стрижка, которую носили все дети в восьмидесятых. И мальчики и девочки. И он так похож на себя. Очень деловой и серьёзный.
Почему так щемит в груди?
Стряхиваю дурацкий трепет.
Наверное, если бы у него родился сын, то был бы точной копией вот этого ребёнка на фотке. Уверена, гены Иноземцева пролезут вперёд, можно даже не сомневаться.
Внутри всё перекручивается от этой мысли. Да уж, делать детей с этим КОЗЛОМ одно удовольствие…
Бросаю на него взгляд, и тело заполняет вязкое тепло. Он мгновенно улавливает перемены в моём настроении. В чёрных глазах вспыхивает огонь.
– Я перезвоню, - хрипловато говорит он в трубку и кладёт её.
Заправляю волосы за ухо, прочищая горло.
– Ты хотел поговорить? – спрашиваю, отступая к стене, потому что он медленно направляется ко мне.
– Это пижама? – низким интимным голосом спрашивает Артём, приближаясь.
Игнорирую вопрос и бросаю нервный взгляд на проём в стене, ведущий на кухню. Там мама этого говнюка поражает моих детей своими кулинарными способностями. Они едят самодельные ЦВЕТНЫЕ пельмени, которые совершенно случайно обнаружились у неё в морозилке. Не хочу сейчас думать о том, как они там оказались. Как и о том, откуда в доме нашёлся пластмассовый розовый горшок и детский стул.
В моей голове хватает более острых вопросов.
Очень старательно изображаю равнодушие, отступая к стене.
Так двигаться может только ОН. Как хищник.
Но, когда этот Гад упирается рукой в стену рядом с моей головой, не выдерживаю.
– Иноземцев, ОТОЙДИ, - требую, толкнув его в грудь рукой.
Он замирает, нависнув надо мной, как скала. Близость его тела всегда действует на меня одинаково, я уже говорила. Трепет и тяжесть внизу живота.
Смотрю строго на верхнюю пуговицу его рубашки, сцепив зубы. Как на зло, он сглатывает, приводя в движение кадык и мышцы на жилистой шее, а потом его губы неожиданно касаются моего лба. Прямо у основания пробора, который разделяет мои волосы на две половины.
– Не делай так! – жмурясь, молю его.
– Как так? – спрашивает он, продолжая прижиматься губами к моему лбу.
Меня злит эта нежность. Будто я ему не безразлична! Он уже доказал, что рядом с ним я слабой быть не могу! Ни единой минуточки!
Ныряю под его руку и отхожу на три шага. Злюсь, потому что уже выведена из равновесия. Дышу тяжело, мыслю тоже с трудом.
– Чего тебе от меня надо?! – спрашиваю, повышая голос.
Стодвадцати килограммовое тело быстро приходит в движение. Иноземцев ловко отталкивается от стены и разворачивается ко мне.