По Мыслящим Королевствам
Шрифт:
— Близко к чему? — Тон северянина был отнюдь не таким радостным. — К кораблю, который, если еще повезет, перевезет нас через Семордрию, где потом нам сперва предстоит отыскать Эль-Ларимар? — Он издал грубый звук, сопроводив его не менее грубым жестом.
— Принимая во внимание, как много мы уже прошли и какие трудности преодолели, я полагаю, ты мог бы проявить некоторый оптимизм.
— Я реалист, Этиоль. — Симна наподдал ногой камушек, валявшийся на пути, и тот укатился в водосточную канаву, которая шла параллельно дороге.
— Реализм и оптимизм — не всегда взаимоисключающие понятия, мой
— Ага, это все равно что сказать: красивая дочка и ее подозрительный отец всегда прекрасно ладят. — Он поглядел на встречную повозку, доверху груженную пастернаком и морковью. Одномастные токсондоны, тянувшие ее, не обратили внимания на путешественников, однако двое мужчин, сидевших на козлах, не отрывали глаз от Эхомбы и его спутников.
Монолиты на пути больше не встречались; очевидно, они образовывали только одну линию, которую четверка пересекла у окраины города. Однако здесь было множество иных архитектурных чудес, ослеплявших тех, кто попадал в Хамакассар впервые.
Более высоких зданий Эхомбе видеть не приходилось. Их фасады, взлетавшие на восемь и девять этажей над широкими деловыми улицами, были украшены прекрасными скульптурами и резьбой по камню. По запутанной сети проспектов и бульваров катили многочисленные телеги, а плоскодонные баржи и иные торговые суда до отказа заполняли городские каналы. Через них, в свою очередь, были перекинуты сотни изящных, однако полностью функциональных мостов, украшенных барельефами и художественным литьем. Несмотря на то что группа из четырех путешественников и вызывала определенный интерес, местные жители были слишком заняты, чтобы останавливаться и глазеть. Чем ближе путники подходили к порту, тем больше атмосфера насыщалась лихорадкой коммерции.
— Процветающее королевство, — заметил Симна, когда они проходили вдоль повозок, заполненных товарами. — Эти люди разбогатели на торговле. — Проходя мимо харчевни, он глубоко вдохнул изумительные ароматы, доносившиеся из прохладного, манящего зала.
Взяв северянина за руку, Эхомба решительно потащил его с места искушения. В сущности, Симна по-настоящему и не сопротивлялся.
— У нас нет денег для подобных развлечений, — напомнил пастух другу, — если только в твоем мешке случайно не завалялся кусочек членгууского золота.
Вид у Симны был сокрушенный.
— Увы, золото осталось лишь в моих воспоминаниях. — Он повыше подтянул заплечный мешок. — Боюсь, предстоит еще один обед из вяленого мяса и сушеных фруктов.
Позади него, подкравшись поближе, Хункапа Аюб простодушно улыбнулся:
— Хункапа любить вяленое мясо!
— Еще бы, — пробормотал северянин.
По мере того как солнце забиралось все выше в кипящие, подернутые дымкой небеса, соответственно возрастала и влажность. Но дело было не только в климате: путешественники приближались к реке.
У причалов борт о борт стояли корабли всех размеров и форм, а цепочки потных грузчиков без остановки их разгружали или загружали. Крики и ругань сливались с грохотом такелажа, хлопаньем разворачивающихся парусов, влажным шлепаньем канатов о деревянные упоры и металлические крюйсовы. В мешанине покроев и цветов можно было найти все мыслимые одеяния — от замысловато повязанных тюрбанов до простых набедренных повязок и строгих матросских костюмов,
Эхомбу все это очень обнадеживало.
Оказалось, что почти невозможно убедить кого-либо из занятых рабочих отвлечься на минуту и ответить на несколько вопросов. Те, кто сперва проявлял такое желание, испарялись, смешиваясь с толпой, как только видели черного кота, или Хункапу Аюба, или их обоих. Опасаясь, как бы эта парочка не учинила какого безобразия в его отсутствие, Эхомба не соглашался на предложение Симны временно разделиться.
Раздраженный осторожностью долговязого друга, Симна объяснил, что если они не смогут разделиться, то им придется обходить шкиперов всех судов одного за другим. Согласившись, Эхомба предложил начать с самого большого, явно океанского судна — нет смысла интересоваться у владельца двухместной лодки, не согласится ли он переправить пассажиров через широкие и бурные просторы Семордрии.
Самый большой корабль был пришвартован слева от того места, где стояли друзья. Первый помощник встретил путников около поручней. Вежливо выслушав просьбу, жилистый темноволосый моряк рассмеялся, а вместе с ним и те члены команды, которые стояли поблизости.
— Слыхали, ребята? Длиннолицый парень в юбке хочет, чтобы мы перевезли его вместе с цирком через Семордрию! — Облокотившись о поручни, помощник осклабился и погладил тщательно расчесанную бороду. — А не хотите сделать остановку на Луне? Это как раз по пути, и мне рассказывали, что моря в тех краях не такие бурные.
Лицо Эхомбы стало очень напряженным, но голос оставался уважительным.
— Я понимаю так, что ваш ответ «нет»?
Смутное ощущение, что над ним потешаются, превратило ухмылку помощника в злобную гримасу.
— Понимай как тебе заблагорассудится, только держись от моего корабля подальше! — Отвернувшись, он снова рассмеялся. — Переплыть Семордрию! Эти сухопутные и иностранцы… куда ни приплыви, они повсюду.
К кому бы друзья ни обращались, везде ответ был более или менее одинаковым. Большинство самых крупных и хорошо оснащенных судов вело торговлю в верховьях и низовьях великого водного пути Эйнхарроук и сотен его судоходных притоков. Как вскоре понял Эхомба, Эйнхарроук связывал целую вселенную купцов, королевств, герцогств и баронств; река и притоки служили артериями необыкновенно вытянутого живого тела, чья голова располагалась не наверху, а посередине. Этой головой был Хамакассар. Если здесь им не удастся отыскать корабль, то в другом месте не удастся тем более.
Некоторые суда действительно время от времени выходили в океан, но все они без исключения плавали вдоль побережья, укрываясь от штормов в безопасных бухтах и гаванях, и повторяли древние каботажные торговые маршруты. Их команды были отважны и капитаны решительны, поскольку прибыли, получаемые в местах, столь далеких от Эйнхарроука, оказывались весьма существенными.
Первый луч надежды блеснул путешественникам у сходней вот такого каботажного судна, небольшого, но крепко построенного, где третий помощник наблюдал за погрузкой мешков с рисом и просом.