По Нилу на каяках
Шрифт:
Около полудня нам с берега подает знаки какой-то мужчина. Потом громко свистит. За спиной у него ружье, на груди скрещиваются патронташи. В общем облик не пиратский. Мы несколько успокаиваемся: это, наверняка, хафир. На берегу, кроме него, никого нет. Решаем подплыть. Вдалеке, за песчаной отмелью, виднеется большая деревня. Пристаем. Стражник рассказывает, что Джон укрылся в деревне и ждет нас. Затем он ведет нас к омда сквозь толпу, беспрерывно увеличивающуюся. Джон у омда. Со вчерашнего дня у него было немало приключений, и он еще не совсем в своей тарелке.
Джон спал на прибрежном песке, когда его разбудили ружейные выстрелы. Поспешно собрав вещи, он сел в
Наутро он уже позабыл ночные тревоги и направился поболтать с феллахами, работающими в поле у реки. Но тут с криками сбежались дети и начали швырять в него камнями. Джон вообразил, что угомонит страсти ласковыми словами и кротостью. Подошли взрослые, они подзадоривали друг друга. Толпа росла, принимая все более угрожающий вид. Нашему другу не оставалось ничего другого, как вскочить в каяк и поскорее удрать.
Омда оказался почтенным дейрутским адвокатом. Его прием не оставляет желать ничего лучшего. Нас, можно сказать, только что грозили порешить на месте, а сейчас принимают как знатных иностранцев. Да и на улице настроение полностью переменилось. Толпа, улюлюкавшая нам с утра, охотно стала бы кричать теперь "ура!".
Мы оказываемся "израильскими парашютистами"
Наши страхи позади, но надо быть начеку, тем более, что рамазан в разгаре. Великий пост мусульман разжигает среди здешнего населения религиозные страсти и ненависть к чужеземцам.
В эти тридцать дней работы почти прекращаются, особенно в городах. Днем большинство мужчин дремлет натощак или судачит, собравшись тесными кучками в затененных переулках, ночью — наверстывает упущенное. В Эль-Миньи перед нами широко распахнули двери своего колледжа отцы-иезуиты. Это произошло как раз вовремя — Жана лихорадит, и ему необходим отдых. На следующий день его лицо покрывают беловатые нарывчики. Врач тотчас же предписывает лечение пенициллином. Жан с забинтованной головой возвращается в иезуитскую миссию через туземный квартал. Толпа бежит за ним с воем, его толкают, подставляют ему ножку, швыряют в него камнями. Его принимают за английского шпиона или израильского парашютиста. Чтобы не показываться в толпе, Жану приходится нанять дорогостоящую коляску.
Эти постоянные стычки с населением сильно портят конец нашего путешествия и заставляют принять более серьезные меры предосторожности. Где бы нам ни пришлось остановиться, мы сразу же идем к омда. Один остается сторожить каяки, двое отправляются на поиски. По счастью, местный владыка никогда не отказывает в помощи и охране.
Омда в Бибе сначала удивила наша просьба, но затем он пригласил нас к себе и послал стражников охранять каяки. Это с его стороны тем более любезно, что во время рамазана ему приходится принимать у себя много народу и отдавать многочисленные визиты. Приглашенный на вечер певчий сидит в стороне на скамейке, поджав под себя ноги. Это "факи": на его обязанности часами распевать стихи из Корана для вящего услаждения гостей. Однако никто его не слушает: бедняга напоминает граммофон, который забыли выключить. Омда исчез, чтобы нанести несколько визитов и заодно, как мне кажется, предупредить полицию о появлении странных посетителей в его богоспасаемом городке.
Джон в его отсутствие отправился прогуляться по городу. Однако он очень скоро принужден был вернуться. За ним по пятам следовала целая толпа. Его задержали два хафира и привели
Нам все же очень хочется познакомиться с городком Биба, вместо того чтобы праздно сидеть на скамеечках. Около десяти часов вечера омда, уступив нашим просьбам, прощается с гостями и вызывает усиленный наряд хафиров. И вот мы ходим по улицам городка, окруженные эскортом вооруженных жандармов, увлекая за собой толпу, ряды которой непрерывно растут. Минуем мечеть с минаретом, оборудованным ужасающим громкоговорителем, и попадаем в гущу торгового квартала. Все лавки отперты, ярко освещены и полны народа.
У омда — задняя мысль. Он ведет нас прямо в клуб, где мы встречаем, чисто случайно, чинов местной полиции, которые интересуются вашими документами. Нам нетрудно успокоить их подозрения — бумаги у нас в полном порядке, и мы возвращаемся к омда все также в сопровождении внушительной свиты.
Всю ночь стража отгоняет народ от нашего дома, выкрикивая: "ялла, ялла!" (убирайтесь, убирайтесь!). Мы растянулись на матрацах в комнате с запертыми ставнями и крепкими запорами. Резкие крики на улице мешают спать.
В три или четыре часа утра — новое приключение: омда просит нас к столу. Приходится волей-неволей подчиниться — рамазан. Но с каким удовольствием мы отправили бы к чертям все эти арбузы и вареное мясо, глядящие на нас с подносов в такой неподходящий час.
Каир
По реке теперь рядом с античными медленными фелуками плывут караваны шаланд и самоходные баржи. Усилилось движение и на прибрежных дорогах. Стали гуще пальмовые рощи. Появилось множество заводов и фабрик. На горизонте вырисовываются силуэты пирамид; их не следует смешивать с большими пирамидами — те находятся дальше на север. Мы подплываем к Каиру.
26 июня торжественно подгребаем к сходням Королевского гребного клуба, где нас поджидают представители спортивной прессы вместе с многочисленными членами европейской и американской колоний египетской столицы.
11 июля утром, эскортируемые байдарками Гребного клуба и прекрасного яхт-клуба "Маади", мы после очередного наскока корреспондентов и обстрела фотографов, проплываем под большими мостами через Нил и вступаем в Дельту. До Средиземного моря осталось ровно двести пятьдесят семь километров.
Непосредственно за Каиром Нил делится на два главных рукава — Дамиеттский и Розеттский, регулируемые тремя большими каналами [34] . От этой главной системы расходится сеть бесчисленных каналов, обеспечивающих орошение одной из самых густонаселенных областей на земном шаре: девятьсот пятьдесят жителей на квадратный километр. Если хочешь увидеть человеческий муравейник, надо приехать сюда.
Ирригационная сеть здесь регулируется Большой плотиной, построенной еще Мухаммедом Али в 1820 году. Это первое по времени сооружение на Ниле, цель которого упорядочить течение реки. Первоначально плотина представляла собой земляную насыпь, которую каждый год разрывали, чтобы пропустить паводок. Вместе с тем она служила северным заслоном столицы Египта. Не так давно плотина была облицована камнем; однако она сохранила свой живописный облик старинной, укрепленной плотины, благодаря подъемным мостам, башням с зубцами и бойницами.
34
34 Речь идет о храме Хатшепсут в Дейр-эль-Бахари, который автор ошибочно считает дворцом (прим. ред.).