По обе стороны Земли

Ханами Тая Владимировна

– Покорнейше прошу простить меня, уважаемый Мыкола Ромуальдович, - с гипертрофированной вежливостью обратился волхв к тупому некроманту.
– Дела неотложные, сами видите. Ребята из командировки вернулись. Кушать хотят, бедненькие. Позвольте проводить вас?

Тот важно кивнул - точно бюрократ какой чванливый.

Начальство, крикнув Гоше, чтобы накормил гостей, скрылось с гостем в портале. Перед нами возник из неоткуда заспанный домовой.

Сбоку от меня тихо осел на пол престарелый папа металлиста.

* * *

Проигнорировав

укоризненный взгляд отцелюбивого товарища, я нагло уселась в любимое кресло у камина. Завозилась, устраиваясь поудобнее. Гоша понимающе присвистнул, исчез, потом снова появился, на этот раз с совковой раскладушкой. Компаньон одарил меня еще одним неласковым взглядом. Я не отреагировала. Илья отвернулся от меня, уставился на принесенный агрегат. Тот заскрипел, разложился, щелкнул регулятором наклона подголовника. Хорошо быть металлистом - помнится, в детстве я не раз прищемляла пальчики при установке этого, так сказать, ложа, когда приходилось ночевать у бабушки…

– Мне почему-то кажется, - сказала я, глядя, как металлист переносит отца на раскладушку, - что нам не стоит раскрывать Олегу Евгеньевичу правду. Скоро придет начальство, взглянет на него пристально, и…

– Какая милая девочка, - подал голос папенька компаньона.
– Решила позаботиться о старом человеке, не перегружать его слабую психику ненужными подробностями.

Я немедленно покраснела, словно уличенная в чем-то нехорошем. Хотя, если разобраться, я была кругом права. Вот только…

Правильно, нечего за других думать, как им жить на этом свете.

– Тогда давайте поедим, что ли?
– вздохнув, предложила я.
– Гоша, ты нам поесть не дашь, а то у нашего гостя росинки маковой во рту вот уже…

– Сутки не было, - глядя на часы, сказал старый байкер.
– Разуважьте уж нас, пожалуйста, - вежливо обратился он к домовому.

Тот важно кивнул, исчез, и стол волхва начал заполняться яствами диетического характера - горшок глиняный с кашкой овсяной, графин с кисельком ягодным на меду, блюдо плетеное с пирожками капустными.

Олег Евгеньевич не стал ждать приглашения, самолично устроился у стола. Его тарелка тут же наполнилась горячей кашей.

Я пронаблюдала, с каким аппетитом отец металлиста уписывает кашу за обе щеки, порадовалась за него. Потом посмотрела на сыночка… Лучше бы я этого не делала.

– Ну-с, Патрикеевна, - обратился ко мне он, - заварила кашу, теперь сама расхлебывай.

– Неправда. Это не я заварила. Это Гоша.

Домовой хмыкнул. Точь-в-точь, как человек.

– Сын не любит, когда я в его дела влезаю, - прояснил мне, недоумевающей, ситуацию Олег Евгеньевич.
– Он никогда мне ничего не рассказывает, скрытен с рождения не в меру.

– То есть, вы не знали, что он… как бы это… того…, - замялась я, не зная, как бы это огорошить человека поделикатнее.

– Сама ты "того"!
– не выдержал моих пояснений Илья.
– Папа. Я - маг.

– А я - испанский летчик, - в тон нему ответил Олег Евгеньевич.
– Ребята, вы мне скажите, наконец, что тут происходит? Что за новейшие технологии, позволяющие перемещаться по планете в мгновение

ока? Вы что, в секретной службе оба работаете? И что это за енот говорящий?

Домовой презрительно фыркнул, и растворился в воздухе. Я поняла, что горячего чаю не будет. И что посуду придется мыть самостоятельно - не оставлять же ее немытой, да еще начальству, в конце-то концов.

– Вот видишь?
– торжествующе повернулся ко мне металлист.
– Не поверил. Хорошо, отец! Мы действительно оба работаем в некой закрытой конторе, и о том, чем занимаемся, рассказывать не имеем права.

– Ну и работай себе на здоровье, - отозвался предок.
– А при чем тут я? Почему тебя какие-то, позволь сказать, театральные злодеи, разыскивают у меня дома?

– А как, кстати, ты оказался в Академгородке?
– задал в свою очередь вопрос Илья.

– Как-как! Позвонили чуть ли не ночью, сказали, что ты пропал, что нужно срочно приехать. Вежливо так разговаривали, чуть обеспокоено, я и повелся. Подонки!

– Но ведь, все обошлось, - решила я внести в разговор свои пять копеек.
– В принципе, никто не пострадал.

– Да, - поддержал меня металлист.
– Ты бросай это дело, отец, мы уж сами как-нибудь…

– Ну уж нет!
– зловеще оскалился старый байкер.
– Откуда у вас тут позвонить можно?

– Держите, - вылезла я из кресла.

Протянула мобилу, игнорируя отчаянные жесты металлиста.

Не все ли равно, не сейчас, так позже позвонит. Какая разница?

Разницу я почувствовала, и скоро. Все же, надо было дать остыть человеку, а то он такого наковал, пока горяч был! Ух! Позвонил таким же, как он сам, старым, да удалым, велел народ собирать. Металлист в процессе всего разговора сидел, схватившись руками за голову. Справившись у меня, сможем ли мы сей же час оказаться в Новосибирске, и, если "да", то где именно, бравый предок забил стрелку через час на площади Калинина, и, необычайно довольный собою, дал отбой.

– Ты хоть понимаешь, отец, во что ввязываешься?
– тихо спросил Илья, когда Олег Евгеньевич отдал мне трубку обратно.

– Понимаю, - глядя в глаза сына, ответил папаня.
– Но я и то понимаю, что вы, нынешняя молодежь, совсем за своими игровыми приставками вкус к борьбе за свои права потеряли, - с упреком произнесла поседевшая молодежь шестидесятых.
– Зажрались вы, дети мои, точно свиньи какие, и все вам стало до лампочки. Лучшие умы продались за доллары и евро. Остальные, кто без мозгов, пляшут под дудку нечистоплотных политиканов. А…

– Довольно!
– поднял руку металлист.
– Хватит. Ты мне вот что скажи, отец, сколько тебе народу Стас обещал? И будет ли у вас оружие?

– Обещал человек пятьдесят как минимум. А оружие… Холодное у всех будет, ружья охотничьи имеются у некоторых.

– Но мы поедем с ними вместе? Ведь правда?
– повернулась я к металлисту.

– Конечно, я поеду, - спокойно сказал Илья.
– Но лично ты…

– Поеду сзади тебя на мотоцикле, - решительно прервала я его.
– Мне понравилось, - добавила я вполне искренне.
– Кататься. И вообще, я ведь…