По образу и подобию

Чернышева Наталья Сергеевна

Совершенно случайно, без каких-либо планов и мыслей, занесло её на Экспо — грандиозную площадку для проведения всевозможных форумов и фестивалей, концертов, презентаций, научных чтений, всевозможных выставок различной тематики, от современного искусства до достижений робототехники и космических двигателей. Здесь было на что посмотреть и куда спустить избыток времени — всевозможные площадки типа «попробуй сам, как это работает», верёвочный город, три-дэ принтеры с ментальным управлением — «распечатай свою мечту!», горки с переменной гравитацией, и многое, многое другое; жаль, Халиды рядом не было.

Над городом плыли сиреневые

сумерки, вдоль дорожек загорались оранжевые фонари. Пахло хвоей, озоном, с площадки «Натуральный Век» порывами доносило вкусные запахи готовящейся на открытом костре еды: там было несколько выставок, демонстрирующих прогресс Человечества: пещеры, где желающим предлагалось примерить на себя одежду из шкур, добыть в пруду рыбу и приготовить её себе в пищу, небольшой средневековый городок, в котором можно было примериться к ремеслам вроде шитья, ковки, выпекания хлеба, сыграть в дуэль на шпагах самому или посмотреть на то, как это делают опытные фехтовальщики, первые примитивные аппараты для исследования околоземной орбиты начала космической эпохи, первое лунное поселение в натуральную величину и прочее в том же духе.

Навигатор вывел на лекторий с символичным названием «Алхимики современного мира».

Достижения современной генной инженерии, экспериментальная генетика, Проект улучшении и развития человека, Ното 5ар1епз Иоуа Зирепог, вот это всё. Алёна прошла бы мимо, но лекции читал профессор Ольмезовский Олег Ольгердович, телепат первого ранга. Перворанговых Алёна видела редко, захотелось посмотреть и послушать.

«Требуются знания в области современной биоинженерии человека, соответствующие уровню В», — сообщил навигатор.

Уровень В — это школа с углубленным изучением биоинженерных наук, десятый класс. Алёна училась в восьмом, и школа её специализировалась совсем на других науках. А, ну и ладно! Что не поймём, прочтём в информсети потом.

Вот так, обыденно и незаметно, совершается судьбоносный выбор, сводя веер вероятностей своего возможного будущего к одной-единственной дороге, свернуть с которой будет уже не суждено…

К началу лекции Алёна опоздала. Все нормальные места были уже заняты, пришлось тихонько приткнуться за спинами слушателей, рядом с каким-то мальчишкой лет тринадцати. Мальчишка покосился на неё, усмехнулся, но ничего не сказал. Алёна не увидела знака паранормы у него на воротничке; «натуральнорождённый», — с презрением отметила она.

Профессор Ольмезовский говорил увлечённо. Алёна оценила горящий взгляд и тот особенный огонь, что горит в глазах у любого, фанатично преданного своему делу, человека. Человека, дорвавшегося до возможности объяснить и рассказать суть собственной работы благодарным слушателям.

Проект улучшения и развития человеческого генома… Телепаты, ясновидящие, целители… В перспективе — соединение всех паранормальных способностей в одном геномном ядре. Человек навсегда расстанется с машинами, уродующими планету и тело, он превратится в качественно новое существо. Ното зар/епз поуа зирепог Венец эволюции, владеющий полным и безоговорочным контролем над материей…

Ныне живущим выпала редкостная удача: они могут своими собственными глазами наблюдать, как абстрактная мечта ученых, всего лишь каких-нибудь сто пятьдесят лет назад казавшаяся несбыточной, начинает превращаться в реальность.

Уже сейчас значительная часть человеческого общества составляют телепаты, имеющие тот или иной паранормальный ранг. А ведь есть и другие. Целители, пирокинетики, ясновидящие…

После лекции народ потянулся кто куда, а самые упорные остались задавать вопросы. Главным был — почему пока не удаётся совместить в одном геномном ядре психокинетическую паранорму и телепатическую. Все попытки проваливаются с завидным постоянством. И почему телепатический домен пристёгивается к двадцать первой хромосоме, а не, скажем, вообще не кодируется отдельной, добавочной парой хромосом, как у психокинетиков. Ведь риск ошибиться и провести корректировку зародыша намного выше, а порченая двадцать первая хромосома приводит к печальным последствиям: синдрому Дауна. Алёна тихо зверела от обилия незнакомых терминов, но уйти не могла, слушала.

— Хотите что-то спросить? — внезапно обратился к ней профессор Ольмезовский.

Алёна стушевалась от прямого, внимательного взгляда его серых глаз. Он не был стариком, в этом всё дело, наверное. Молодой мужчина, бородка клинышком, добрая, мальчишеская какая-то улыбка. Сколько ему лет, интересно. Не двадцать, конечно же, но ведь и не восемьдесят… А о чём у него спрашивать-то, если из всей его речи восприняла нормально только предлоги?

— Нет, простите, — тихо ответила девочка. — Я просто… я слушаю… интересно, вот.

— Можно я спрошу? — вклинился пацан, который, оказывается, не ушёл со всеми, и теперь тянул руку, как прилежный первоклассник на уроке.

Профессор едва заметно поморщился, будто ему предложили под дулом пистолета ведро лимонов съесть, но кивнул:

— Спрашивай, Тим.

— А почему вы свернули все работы над линией неограниченного психокинеза? Исследования не ведутся, насколько мне известно, уже лет двадцать.

— Хороший вопрос, — кивнул Ольмезовский. — Не мог ты подойти с ним ко мне в лабораторию? Скажем, завтра.

— Не-а, — беспечно ответил Тим. — Завтра вас в лаборатории не будет.

— Интересно, — сказал профессор после паузы. — А где же я буду, по-твоему?

— Завтра узнаете, — отказался от объяснений Тим. — Так как насчёт ответа?

Ольмезовский чуть развёл ладонями, мол, изволь, если не терпится.

— Психокинез предъявляет своему носителю энергетические затраты, весьма существенные. Это касается продолжительности жизни прежде всего, она, как известно, меньше средней, иногда значительно. Кроме того, у этой паранормы наблюдается широкий разброс побочных эффектов, не всегда положительных; пока мы не научились с ними справляться. Существующие модели пока не позволяют перейти к практике, использовать же предыдущие, условно-негативные схемы — запрещено Учёным Советом Института по вполне понятной причине.

— Иными словами, вы испугались, — безжалостно подытожил мальчик. — Правильно сделали: человечество ещё не доросло до таких возможностей.

— Может, и не доросло, — скупо ответил Ольмезовский, разговор ему не нравился.

Ему задали новый вопрос, он взялся отвечать. Алёна вздохнула, и пошла на выход. Тим увязался за ней. Странный парень. Выглядит охламоном, руки в брюках, лохмы во все стороны, чистенькое личико, лихая улыбочка. Но глаза жёсткие, и манера держаться — совсем не юношеская. Вдобавок, уважаемый человек, — профессор Института, чёрт возьми! — разговаривает с ним на равных. Как это прикажете понимать?