По осколкам разбитого мира
Шрифт:
Ответить ей не дали — меч упал на пол, а Алексия оказалась не только обездвиженной, но и лишенной возможности говорить. Все, что ей оставалось — прожигать герцогиню Вескерли ненавидящим взглядом, а Джувенела — взглядом умоляющим.
Он не может так поступить. Нельзя отдавать источник власти в руки Венетри, пусть даже они сами и не знают пока, что делать с Печатью. Но им, стоящим по другую сторону баррикад от Венетри куда сложнее, ведь они не имеют ни малейшего понятия, в чем заключается пресловутый обратный ритуал. А если Вескерли прознала о Печати Силы, то ей ничего не стоит
— Иди в межпространство, — холодно бросила Шелана, — принеси мне Печать — если, конечно, хочешь, чтобы твои друзья и благоверная остались живы. Без Печати Силы можешь не возвращаться — мне наплевать на Тревора Таррела и его жажду мести, без Печати ты мне не нужен.
Джувенел исчез, едва она договорила.
Его не было несколько мучительно долгих минут. Затем он вновь появился, сжимая Печать Силы в руках.
Мысленный протест Алексии так и не был услышан — чары Шеланы не давали ей и слова сказать. Герцогиня Вескерли взяла из рук Джувенела Печать. Великан с сероватой кожей швырнул Рейнару на пол, и она затихла. Шагнул к Джувенелу — Алексии показалось, что под его ногами на мгновение сотряслась земля — и, схватив его под руки, повел вперед.
Шелана Вескерли уходила, уводя с собой Джувенела и унося Печать. Если бы ненависть Алексии могла убивать, герцогиня уже лежала бы на каменном полу бездыханной.
Только спустя несколько минут находящиеся в убежище обрели контроль над своими телами. Появилась Дани, держа за руку Абигайл — все это время они прятались в межпространстве.
— Простите, что не сумела помочь, — прошептала она с блестящими от слез глазами. — Будь на моем месте любой другой, все могло бы закончиться иначе.
— Ты не должна себя винить. — Алексия сжала ее плечо, заглянула в лучистые карие глаза, теперь безнадежно потухшие. — Это из-за меня Джувенел отправился с Шеланой, из-за меня отдал Печать.
— Чувство вины никому из нас не поможет, — сухо сказала Рейнара. — Вместо того, чтобы терзаться им, нужно все исправить.
— Я отправлюсь вслед за ними, попробую их нагнать, — обронил Вецвольд, поднимая с пола меч. В то же мгновение он исчез, закутавшись в пелену межпространства.
Алексия прижала к себе расстроенную сестренку, принялась нашептывать слова утешения.
— Мы найдем его. Обязательно найдем.
— Ты знаешь, кто это такая? — спросила Дани. — Ты назвала ее Шеланой.
— Шелана Вескерли, герцогиня Тарлеона. Но эта информация мало чем может нам помочь. Я не знаю, где она прячется в Бездне, но, судя по всему, в лаборатории Венетри. Иначе откуда еще она может знать про Печать? Хотя, быть может, она преследует свои собственные цели.
Рейнара задумчиво взглянула на нее.
— Она упомянула Тревора Таррела. Это один из Венетри, Джувенел рассказывал нам о нем. Как бы то ни было, нужно как можно скорее отправиться туда — если есть хоть единый шанс, что в тюрьме мы отыщем Джувенела.
— К тому же, это убежище для нас больше не безопасно, — вздохнула Дани. Рейнара кивнула.
— Тогда собираем вещи, пока Вецвольд идет по следу этой стервы. Она не оставила нам выбора. Тянуть с вторжением в лабораторию больше нельзя — иначе может стать слишком поздно.
Глава тридцать третья
Джувенела не бросили в камеру в подземелье, как он того ожидал. Вместо этого клеткой ему стала комната на втором ярусе лаборатории Венетри, где, помимо него, находилась еще девушка, свернувшаяся калачиком на полу. Через решетку, покрытую неизменными молниевыми чарами, он видел только ее спину и рассыпанные по грубой подстилке темные волосы.
Тревор Таррел, конечно же, не замедлил появиться. Та же тьма в глазах, на этот раз словно подкрашенная ненавистью и оттого кажущаяся еще темнее.
— То, что я выжил, для тебя — огромная неудача, — хрипло сказал он, буравя Джувенела взглядом. — Мое тело было искромсано, сожжено, у меня не было лица… все это целители создавали заново. И все это из-за тебя.
— Я рад, что сумел доставить тебе несколько неприятных часов, — осклабился Джувенел. Терять ему было уже нечего. Он и без того понимал: такие люди, как Тревор Таррел не прощают другим собственных неудач и жестоко мстят за свои поражения. Таррел прав — для Джувенела было бы лучше, если бы тот не выжил.
— Я буду испытывать на тебе самые опасные эксперименты, — прошипел Таррел, — самые болезненные яды и смертоносные артефакты. Но я не дам тебе умереть — нет, это будет слишком простым для тебя избавлением. Я заставлю тебя мучиться каждую минуту твоей жизни, пока не сочту, что за мои мучения ты расплатился сполна. Я буду приближался к черте, когда до погибели останется один лишь шаг, но не перейду ее. Истекающий от крови, уставший от нескончаемой боли, ты уже не будешь бояться — будешь жаждать смерти… но не получишь ее. Наши лучшие целители залечат твои раны, не позволяя тебе умереть, чтобы вскоре все начать сначала. Осознание, что смерти — единственного освобождения от мук — тебе не дождаться, будет сводить тебя с ума гораздо больше самих пыток.
Джувенел выдержал его взгляд, но что-то внутри его заледенело. Он знал, что это не простое запугивание. Тревор Таррел сделает все возможное, чтобы превратить его жизнь в ад. Но так тому и быть, если это означает, что жизни Алексии ничего не будет угрожать.
Дверь их странной тюрьмы на двоих — незнакомка по-прежнему безмятежно спала в своей клетке — резко распахнулась. В глазах Таррела вспыхнуло раздражение. Вошедшей оказалась та, кого Алексия в убежище назвала Шеланой. Кажется, она кипела от негодования.
Не успел Таррел и рта раскрыть, как она выпалила:
— Печать Силы — фальшивка.
— Что? — взревел Венетри.
— И одновременно ловушка. У трех наших людей, изучающих Печать, теперь ожоги на все лицо. Один ослеп — надеюсь, временно.
Таррела вперил в Джувенела взгляд черных глаз.
Тот хладнокровно пожал плечами, сожалея лишь об одном — что его обман раскрылся слишком рано.
— Зря ты вздумал играть с нами в игры, — произнес Венетри тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Что ж, я хотел немного с пытками повременить, но теперь…