По острию лезвия. Нравственно-публицистический очерк

А. Арсамаков (на снимке справа):

– Доисторический, библейский хаос остановило созидание.

Г. Пискарёв (на фото слева):

– Божественное созидание.

А. Арсамаков:

– Не

на спекулятивных финансовых барышах расцветают и крепнут народы, а в поте лица добывая свой хлеб.

Г. Пискарёв:

– Нетрудовое злато-серебро ведёт к упадку промышленности и земледелия, обогащает неправедную верхушку и убивает народ.

Беспамятство живёт в народах,

Предавших вечные святыни.

Запутавшись в своих свободах,

Они останутся пустыми.

Говорят, что каждый нормальный человек способен написать хотя бы одну приличную книгу, если главным её героем сделает самого себя. Но настоящим художником становится он всё же только после следующей книги – книги о других.

Всю жизнь я творил свои произведения на основе судеб других людей. И не скажу, что было это для меня очень сложным мероприятием. Возможно, действовал я, как та незадачливая няня, которой следить за чужим ребёнком гораздо легче, чем за собственным. А может быть, писать о себе всё-таки не так-то и просто. Если, конечно, быть при этом предельно искренним.

Дорогой читатель (надеюсь, вдумчивый и добросердный), предлагаемая твоему вниманию книга – как раз и есть следствие осуществления этого смелого намерения. В некоторой, правда, степени. Ибо эта книга ещё и попытка разобраться в духовном состоянии очень близкого мне неординарного человека, как и я, выходца из гущи народной и волею судеб оказавшегося в стане современной элиты. В данном случае – финансовой.

Согерой книги – банкир. А, стало быть, как бы не воспринималась в обществе его профессиональная сущность, он является в полной мере героем нашего времени.

Некогда, осмысливая реалии происшедших в стране перемен, я публично высказывал идею создания серии книг об истории возникновения и развития значимых для новой России предприятий, в том числе и банков. Ничего особенного тут нет. Ещё Максим Горький, творчество которого после забвения в начале перестроечных лет вновь становится востребованным, осуществлял подобное на примере советских заводов, колхозов, совхозов.

Московский индустриальный банк, президентом коего и является мой визави, первым ухватился за эту мысль, реализовав её в печатном труде, выпущенном к собственному 15-летнему юбилею. Этот трактат – объёмный, интересный с точки зрения банковских специалистов, вполне бы мог стать и знаковым событием в культурной жизни страны, если бы… Но не здесь говорить об этих «если бы».

Ныне банк отмечает уже своё двадцатилетие. И моя книга, выходящая в год этого славного юбилея – книга частного лица, есть своеобразное приложение к вышеозначенному труду. И она же есть своеобразный тост за человека, одухотворяющего деятельность одного из крупнейших финансовых предприятий страны.

Общее название книги, вынесенное на обложку, достаточно провоцирующее – «По острию лезвия». Так же называется вторая часть книги, посвящённая в основном рассказу о деятельности организации, которая тоже отмечает славный юбилей и с коей банку ой как приходилось контактировать. Организация эта – издание Администрации Президента России «Президентский контроль».

Контроль –

действо острое. Соприкасаться с ним, и впрямь ходить по лезвию ножа. Но не только. А что? Читайте книгу и вы узнаете об этом. И о многом другом. В частности, о том, что и сама работа как в банке, так и в весьма специфическом издании – постоянное нахождение в нелёгкой колюще-режущей атмосфере.

Таково наше время. Такова наша участь. Сумеем преодолеть коварство нечестивых людей и подвохи вероломной эпохи, сумеем достойно отреагировать на её вызовы – будем жить.

Так будем же жить!

Геннадий Пискарёв

Моя бабушка, неграмотная костромская крестьянка Варвара Ивановна, рассказывала мне в детстве всего одну сказку, которую только и знала, – про горошинку – особь в ее интерпретации сильную, но безоглядную. Пустившая корни в полутемном подвале горошинка эта в собственном стремлении к свету пробивает пол, потолок и крышу дома. Вырвавшись на волю, она стремительно тянется вверх, к солнцу, но лишенная опоры и поддержки себе подобных быстро «израстается» и падает безжизненной плетью на землю.

Еще бабушка знала и пересказывала в назидание притчу о воре-разбойнике, кончающем дни свои на каторге с осознанием ужасающего прозрения, что его погубил… пятачок – никчемная медная монетка, выкранная им незамечено в раннем детстве из отцовского кошелька.

Врезанные, как алмазом, в непорочную душу эти незатейливые вроде бы бабушкины рассказы стали для меня со временем, обретя чуть ли не библейскую концентрацию и глубину философской мысли, своеобразным катехизисом, поистине золотым ключом, гораздо высшей пробы, чем что-либо, в понимании проявлений человеческой сути на пути божественного промысла.