По памяти
Шрифт:
Солнце заливало режущим светом маленький ажурный балкон, с которого никогда не было видно ни одного живого человека - несмотря на высоту, неимоверную, манящую... А может, её жизнь закончится именно полетом кратким, острым, захватывающим дыхание?
* * *
За Жюстеном следили.
Это делалось чисто, тонко, профессионально, он вряд ли заметил бы слежку - но память безошибочно выхватывала из толпы знакомый изгиб бровей и разрез глаз человека с уже измененной внешностью или характерный жест чистильщика обуви, повторенный швейцаром. Жюстен отмахивался от этих мелочей, находясь в городе, он никогда не культивировал в себе излишней подозрительности. Но на постоялых дворах, куда привели поиски, его окружали те же люди... Сомнений не было.
Но ведь этого не могло быть! Жюстен мог поклясться любой клятвой заговорщики его не видели. А иначе - разве бы они выпустили его из собора живым? Да он бы уже сто раз успел передать всю их организацию правосудию... если бы сразу явился к графу. Пожалуй, именно так и следовало бы сделать... Но кто мог подумать, что поиски затянутся так надолго?
А может, именно поисками он и привлек их внимание? Подозрительный молодой человек, выспрашивающий о карете со стариком и красивой, возможно, спящей девушкой... Может, он случайно обратился с расспросами к какому-нибудь члену их организации - конечно, не присутствовавшему на собрании. Заговор, по-видимому, развернут широко, он видел и запомнил только его ядро, верхушку. И все же - почему они следят за ним? На их месте... да, на их месте Жюстен предпочел бы избавиться от себя.
Несколько раз Жюстену казалось, что он оторвался от слежки, - но через некоторое время он убеждался в ошибке. Он хотел написать графу - но они могли перехватить письмо, и ни один способ шифровки не был достаточно надежным. Оставалось только продолжать поиски, которые ещё больше замедляла осторожность. Уже вторая неделя... Жюстен стонал сквозь стиснутые зубы. С каждой секундой она становилась все тоньше и бесплотнее - надежда, что та юная, прекрасная, удивительная девушка ещё жива...
* * *
Эмили страшно, пронзительно закричала - и проснулась. Ее била дикая, неуправляемая дрожь, она уже не помнила своего сна и ещё не вернулась в реальность - все её существо составлял страх, один немыслимый страх.
Днем она ещё находила силы владеть собой... но не ночью, нет! Ночь нивелировала все, ночь убивала слабые призраки мужества и достоинства, ночью владели ужас и безумие... В окно барабанили капли дождя - уже давно но на Эмили этот звук обрушился резко и внезапно, она содрогнулась всем телом, сведенные судорогой пальцы подтянули одеяло к закостеневшему подбородку. Широко раскрытые глаза глядели в совершенную темноту... В лампе кончился керосин, вспомнила она, но завтра он снова будет, - если они придут сюда, чтобы заправить лампу, а не...
Что-то лязгнуло - громко, отчетливо - и Эмили закричала, только ужас сдавил горло, и не получилось никакого крика... И никакого лязганья тоже не было, они бы никогда не позволили себе такой небрежности, все это просто безумие, да, безумие...
Безумие! Эта мысль сверкнула ослепительной электрической искрой, и Эмили рывком села на кровати, отшвырнув одеяло. А если... какие могут быть "если", это так и только так, просто непостижимо, что она не поняла этого сразу... Ведь если бы они хотели её убить - они бы уже давно это сделали. Нет! Не убить... они хотят свести её с ума. Они уже близки к цели... ещё одна такая ночь... А потом дядя привезет её домой и расскажет правдоподобную, подтвержденную свидетелями легенду - и все. Завещание изменят, он получит свои деньги, а она умрет в психиатрической лечебнице Эмили ван Блоссом, которая училась в университете, мечтала о великих открытиях и помнила наизусть энциклопедические словари.
Этого не будет, нет! Быть сильной, бороться... Ей снова послышался шорох за окном, и по телу прошла мучительная судорога. А если уже все, если процесс необратим?.. Но нет, этого все равно не будет!!!
Она сорвалась с постели, метнулась вперед и распахнула навстречу ливню и ветру дверь на балкон. Всего лишь один короткий, головокружительный полет...
...Она била его по голове, по спине, по плечам - черного человека, заступившего ей дорогу, - и кричала, отчаянно кричала, вот только он зажимал ей губы рукой, а рука у него была такая теплая, хоть и мокрая от дождя... И он тоже что-то кричал - губы шевелились, - но, наверное, шепотом, потому что ливень поглощал все слова.
– Я пришел спасти вас!
– наконец услышала Эмили над самым ухом. Только тогда она как следует посмотрела на него - и опустила руки.
– Я узнала вас, - сказала она, когда он убрал ладонь с её рта.
– Я помню... статуя над входом.
– Они за мной тоже следили, - прошептал Жюстен.
– Я оторвался, потому что дождь... и потом, граница частного владения... Вот, обвяжитесь веревкой... Сейчас мы выберемся отсюда - и в Королевскую прокуратуру, сразу! Мне есть, что им рассказать. Я уже даже кое-что расшифровал...
– Правда?
– Эмили закрепила вокруг талии веревочную петлю. Почему-то стало легко и безмятежно-спокойно - словно и не было этих жутких недель безумия и страха...
Ее лицо смутно белело в ночи, глаза тонули в темных провалах, а спутанные мокрые волосы, облепившие лоб, казались совсем черными. Жюстен медлил несколько длинных секунд, прежде чем решился взять её за талию, подчеркнутую грубой веревкой поверх прозрачной ночной рубашки.
– Держитесь крепче, - шепнул он.
– Будем спускаться.
Эмили доверчиво обхватила его обеими руками, прижалась к нему всем телом. Жюстен проверил на крепость коротко лязгнувший металлический крюк, зацепленный за ажурную решетку балкона, и взялся обеими руками за мокрую веревку.
– Не бойтесь, - сказал он, и Эмили кивнула, потому что она теперь ничего, совсем ничего не боялась...
Они спускались медленно, нога Жюстена то и дело соскальзывала с мокрой стены, и тогда ветер начинал раскачивать их, словно огромный маятник. Эмили пыталась, вытянув руку, затормозить движение, касанием о скользкие камни. В ней поднималось жгучее, радостное возбуждение опасностью, риском, собственной смелостью, упругими струями ливня, прерывистым дыханием незнакомого юноши и его шепотом у самого её лица: "держитесь..."
Коротко прогремел гром, и еще, и ещё раз - и внезапно тело Жюстена стало слабым и тяжелым, его руки разжались, и несколько мгновений стремительного падения Эмили удерживала его в кольце своих тонких рук. А потом порыв ветра бросил её на стену уже одну, обвязанную царапающей тело сквозь рубашку веревочной петлей, и Эмили отчаянно ломала ногти о мокрый узел, пока один из последних случайных выстрелов не перебил веревку...
Эмили упала в ледяные, колючие, мокрые заросли - и в то же мгновение она была на ногах, металась в кромешной тьме и что-то кричала - не имя, она не знала имени...