По поводу прошлой ночи
Шрифт:
Это всё, что мне было нужно. Включился зеленый свет, и я поспешил пересечь финишную прямую. Я приложил руку к ее животу, прижался грудью к ее спине, ограничивая ее движение, жестко и глубоко вдалбливаясь в ее сладкую киску.
Не прошло много времени, прежде чем я почувствовал дрожь в пояснице от приближающегося оргазма. Зрение помутнилось, когда я толкался в нее всё глубже и глубже, и наконец-то разноцветные пятна вспыхнули перед моими глазами за мгновение до того, как всё мое тело обмякло. Я задержал дыхание и сжал зубы, пока мой член пульсировал внутри Камиллы,
Я держал Камиллу в своих руках добрые тридцать секунд, прежде чем снова смог двигаться. Я выскользнул из нее, аккуратно уложил ее на кровать и укрывал простыней. Она мечтательно вздохнула, и я знал, что она уже будет спать к тому моменту, как я вернусь с ванной.
Это была одна из причин, почему мне нравилась Камилла. Никогда не было неловких прощаний. Она засыпала, а я уходил. До следующей нашей встречи.
Я пошел в ванную, обмылся и оделся, затем на цыпочках пошел к двери. Я слышал тихое посапывание Камиллы, когда выходил из номера. Оставил свой ключ на столике возле телевизора и закрыл за собой дверь.
Я стоял в коридоре, потирая шею сзади. Я официально был уставшим и истощенным и всё ещё, я хотел знать, не спит ли ещё Майя. Я хотел услышать ее голос, прежде чем пойти спать.
***
Первая вещь, которую я сделал, когда вошел в свой дом — это включил телефон. Я даже не подумал, прежде чем позвонил.
У нее был сонный голос, будто бы я разбудил ее.
— Куинн?
Дерьмо. Я не посмотрел на время, прежде чем позвонил. Я убрал телефон от уха, чтобы проверить который час.
1:32 ночи. Да уж. Точно дерьмо.
— Эй, извини, что разбудил тебя. Я просто хотел узнать, в порядке ли ты.
У нее был растерянный и такой очаровательный сонный голосок.
— Да, а почему бы мне быть не в порядке?
Я не собирался сердиться. Не собирался.
— Ты не позвонила.
Я услышал шуршание на заднем плане и представил, как она усаживается.
— Я знаю. Я отправила тебе сообщение.
И тогда я рассердился.
— Нет, ты не отправила.
Она стала спорить в ответ.
— Уф, да, я отправила.
— Нет.
— Да!
Я поборол вздох. Мы двигались в никуда.
— Стал бы я тебе звонить, чтобы удостовериться, что ты в порядке, если бы ты отправила мне сообщение?
Она замолчала.
— Подожди секундочку. — Она нажимала клавиши на своем телефоне, и я убрал свой от уха, потому что слышал пиканье. Она пробормотала: — Дерьмо, — затем вернулась к разговору с сожалением. — Ты прав. Я действительно написала сообщение, но оно всё еще в черновиках. Должно быть, я его не отправила. Прости, Кэп.
Я улыбнулся, услышав одно из своих прозвищ.
— Ничего. Я просто действительно хотел убедиться, что с тобой ничего не случилось.
В ее голосе послышалось удовлетворение.
— Тебе не нужно было этого делать.
Я сразу же ответил.
— Я хотел этого.
Она тяжело сглотнула и затем мягко ответила.
— Со мной всё хорошо, — затем она замолчала на мгновение, а потом прошептала: —
Мое сердце пропустило удар, и это шокировало меня.
— Спокойной ночи, малышка.
Она положила трубку, и, глядя вниз на свой телефон, я думал о сладкой хрипотце в ее голосе. Я мог побиться об заклад, что ее щечки покрывал мягкий розовый румянец.
Размышления заняли у меня минут пять, прежде чем я осознал, что всё это время стоял в коридоре перед собственной дверью.
17 глава
Миа
После того как позвонил Куинн, я больше часа пыталась снова уснуть. Я не могла перестать думать о его грубом тоне. Прошлые воспоминания преследовали меня.
Приехать домой на то Рождество было ошибкой. Я делала это каждый год, и каждый чертов год я сожалела об этом.
Похудение было не очень простым для меня, но за прошлый год я потеряла почти девять килограмм. Конечно, не выглядело так, будто я сбросила сильно много, или вообще хоть что-то, но я чувствовала себя лучше и гордилась своей силой воли.
Я не выпивала. Не курила. Не употребляла наркотики. Но я ела. И иметь зависимость от еды было намного хуже, чем просто зависимость. Я думаю это из-за того, что еда была доступной везде и всегда. Несколько лет назад, я проводила вечера в спортзале и покидала его, а по пути домой соблазнялась и покупала себе бургер. Вот кем я была — девушка в спортивной одежде, поедающая бургер в темной части парковки, чувствуя при этом стыд.
Тяжелее было сказать нет, чем да. Я была слабой, когда дело касалось еды.
Поэтому, когда моя мать нахмурилась в неодобрении и сказала с осуждением: «Ты похудела?», я была раздавлена. Ее бы убило, если бы она сказала, что счастлива оттого, что я наконец-то работала над своим весом? Да, очевидно, потому что в каждый удобный момент, она подсовывала мне что-то съедобное под нос, и после небольшого противостояния я сдавалась.
Я возвращалась назад в колледж, по крайней мере, на три килограмма тяжелее и до одури грустной.
Я никогда не понимала свою мать, и почему она так сильно борется, когда дело касалось моего желания похудеть. Единственное, о чем я могла думать — это то, что, по ее мнению, моя личность изменилась бы вместе с моим весом. Я слышала, как она в этом же обвиняла свою сестру, мою тетю Пенни.
Каждый год, один из жильцов нашего дома должен был организовывать рождественскую вечеринку. В том году была очередь моей мамы. Мы съели рождественский ланч в полдень, а затем принялись за работу, приготавливая кучу подносов с закусками, соусами и десертами. Конечно же, я ела во время готовки, что чрезвычайно порадовало мою маму, в то время как я себя чувствовала не очень хорошо. Около шести часов вечера жильцы начали приходить. Я пошла наверх переодеться и только тогда поняла, что платье, которое я купила перед поездкой домой, похудевшая на девять килограмм, больше на меня не налазило.