По поводу прошлой ночи
Шрифт:
— Она это часто делает?
Николас рассмеялся. И на звук его смех был похож на раскат грома. Мне он понравился. Он сказал уверенно:
— Она провела с тобой «беседу».
— Я не понимаю ее. Она все еще использует фамилию мужа, называет вас своим мужем и ведет себя, как сумасшедшая, когда вы оказываетесь поблизости. Я не понимаю этого.
Он издал звук немного похожий на рычание.
— Ей нравятся преимущества от того, что она всё еще Дитрих.
Я присмотрелась к нему поближе, его челюсть напряглась.
Глядя назад на двери, мои брови метнулись вверх.
— Или она все еще любит вас.
Двери лифта открылись, прежде чем он смог ответить. Я просканировала свой пропуск, и мы оба зашли в офис. Я проследовала за ним в его пустующий кабинет и встала возле двери. Он прошел мимо своих вещей, бормоча:
— Черт. Должно быть здесь. — До тех пор, пока не уперся руками в бедра, ничего не найдя, и выглядя растерянным. — Они в кабинете Эддисон. Но я не могу попасть туда без ее ключа, а она берет его везде с собой. — Он громко захлопнул ящик письменного стола, отчего я подпрыгнула и выдохнула:
— Черт.
Я ничего не сказала. Я не хотела быть втянутой во что-то, что, очевидно, было не моим делом.
Николас продолжительно выдохнул:
— Прости. Я знаю, что твой парень заждался тебя.
Мое лицо скривилось от отвращения.
— Во-первых, фу. Во-вторых, Гарри — мой брат.
Он выпрямился и наклонил голову, задумавшись
— Между вами есть небольшое сходство. — Его глаза исследовали мое лицо, и я почувствовала себя так, будто меня разбирают по косточкам. — А у тебя есть парень?
Я тяжело сглотнула. Каким-то образом мне удалось спокойно ответить:
— В данный момент, нет.
Он рассеянно почесал подбородок.
— Интересно.
— Не особо. — Мои плечи дернулись. — Пожалуй, мне следует идти. Если вы уже закончили здесь.
Он кивнул.
— Правильно. Я прошу прощения, что потратил зря твое время, Миа.
Мы шли рядом, и я улыбнулась.
— Ничего. Вы оторвали меня всего лишь от маминого мясного рулета, — я драматично широко открыла глаза. — И поверьте мне, это больше чем хорошо для меня.
Его губы дернулись.
— Твоя мама не великий повар?
— О, нет, она отлично готовит. Но ее порции огромные, и если я не съем каждую крошку на своей тарелке, она вызовет у меня огромнейшее чувство вины, и остаток вечера я проведу, чувствуя себя хреново. Но у нас с Гарри есть система. Каждый раз, когда мама встает, он ворует часть еды с моей тарелки.
Николас опустил взгляд, увидев мою легкую улыбку.
— Звучит так, будто он хороший брат.
Я кивнула.
— Самый лучший.
Он придержал дверь открытой для меня и последовал за мной на выход.
— Еще раз спасибо, Миа.
— В любое время, Николас. — Я улыбнулась ему, и помахала
— О-о-о, мы на середине пути! О-о... живем молитвами! — он протянул мне руку. — Возьми меня за руку... — я отбросила его руку, и он выглядел обиженным, но все равно продолжил петь: — И мы сделаем это — клянусь!
Я покачала головой и выглянула в окно, сильно пытаясь не засмеяться. Но когда он опустил свое окно и завопил:
— Бон Джови навсегда, сучки! — я потеряла над собой контроль и прыснула со смеху. Остаток нашей поездки мы провели, танцуя и напевая без радио. И когда мы добрались до мамы, было не так уж и плохо.
Она хотела подсунуть мне только дополнительную порцию ужина и два десерта.
***
Все еще под впечатлением от своего большого оргазма, в пятницу утром я пришла на работу в состоянии душевного равновесия.
Проходя мимо Эллы, я коснулась ее хорошеньких волос и проворковала, слегка улыбаясь:
— Доброе утро, Эл.
Элла прохрипела:
— Миа, подожди! — но я не остановилась. Вместо этого, обернулась посмотреть на нее, пока все еще шла спиной вперед к своему столу. По выражению ее лица стало понятно, что что-то не так. Я замедлила шаг, но все еще продолжала идти. — Что?
Кто-то кашлянул за моей спиной. Я остановилась в полушаге и обернулась. Там стояла Эддисон, как обычно с идеально уложенными волосами, и выглядела опаснее, чем фурия. Ее губы сжались в тонкую линию, и она убийственно произнесла:
— В мой кабинет. Сейчас же.
Вот черт.
У меня были неприятности. Я никогда не попадала в неприятности. Я была вне этого. В зоне, где нет войны. Я была Швейцарией, черт побери!
Я задумалась. Что я натворила?
Осознание накрыло меня, как только я вошла в кабинет. Я начала говорить:
— Я могу объяснить... — но она оборвала меня своими словами.
— У меня было одно правило. Одно правило, Миа. — Она облокотилась на край стола. — Я так разочарована.
Я была растеряна.
— Мне жаль... но какое?
Ее улыбка была ледяной, как замороженный сливочный десерт, а в голосе звучало предупреждение:
— Я тебе говорила держаться от него подальше.
Мое лицо побледнело, а сердцебиение ускорилось от паники. Я могла потерять работу.
— Но я ничего не сделала! — я подошла ближе и в спешке объяснила: — Мистер Дитрих поймал меня, когда я уходила, и попросил впустить его, потому что его пропуск был заблокирован. Насколько я знаю, мистер Дитрих все еще является владельцем этого бизнеса...