По праву рождения (Адвокат мог не знать)
Шрифт:
– С репутацией моей фирмы все в полном порядке. – Он широко развел в стороны свои крупные сильные руки строителя. – Людям нужны дома. Людям нужна работа. Наш проект дает и то и другое. Это называется прогрессом.
– Тридцать новых домов. Усиление движения на дорогах, не выдерживающих такой нагрузки, и без того переполненные школы, утрата сельской атмосферы, загрязнение воздуха. – «Милочку» она пропустила мимо ушей, а вот старый спор ее раззадорил. – Общественность города выступила против этого проекта. За качество жизни. Но сейчас речь не о том, – добавила она, не давая Долану возразить. – Пока кости не протестированы и их возраст не установлен, вы
– Оплатить…
Лана хорошо подготовилась к разговору.
– Земля принадлежит вам. Все найденные в ней артефакты тоже принадлежат вам. Но вы прекрасно знаете, что мы будем бороться против строительства, мы засыплем вас судебными ордерами и исками. Советую вам заплатить, мистер Долан. – Она поднялась на ноги. – Ваши адвокаты дадут вам тот же совет.
Плотно закрыв за собой дверь кабинета, Лана позволила себе торжествующую улыбку. Ей хотелось сплясать джигу, но она удержалась – это было бы несолидно. Однако, выйдя на улицу и вдохнув влажный летний воздух, она чуть не вприпрыжку пустилась по Главной улице Вудзборо. Теперь это был ее город. Ее дом. Она жила здесь вот уже два года после переезда из Балтимора.
Это был славный городок, пропитанный историей и традициями, живущий сплетнями, защищенный от волны урбанизации расстоянием и нависающей тенью Голубого хребта.
Переезд в Вудзборо был смелым шагом для женщины, родившейся и выросшей в большом городе. Но, потеряв мужа, Лана больше не могла оставаться в Балтиморе. Смерть Стива гнула ее к земле. Ей потребовалось полгода, чтобы встать на ноги, вытащить себя из липкого тумана горя и вновь начать жить.
«А жизнь берет свое», – подумала Лана. Она тосковала по Стиву, все еще ощущала рану в сердце, в том месте, где раньше был он, но ей надо было жить дальше и работать. Хотя бы ради Тайлера, ее ненаглядного мальчика, ее сына.
Не в ее власти было вернуть ему отца, но она могла дать ему счастливое детство. Теперь ему есть где побегать, теперь у него есть щенок. Соседи. Друзья. Мать, готовая сделать все, чтобы он был доволен и чтобы ему ничто не угрожало.
Лана на ходу бросила взгляд на часы. В этот день после детского сада Тай должен был пойти в гости к своему другу Броку. Через час она позвонит Джо, матери Брока. Просто на всякий случай, чтобы убедиться, что все в порядке.
На перекрестке Лана остановилась, ожидая сигнала светофора. Машины тянулись неторопливо, как и положено машинам в маленьком городке. Сама она была не похожа на жительницу маленького городка. Ее гардероб в свое время был тщательно подобран, чтобы соответствовать образу преуспевающего адвоката из крупной юридической фирмы. Что ж, может, она и осела в провинциальном городишке с населением меньше четырех тысяч человек, который на карте с микроскопом не сыщешь, но это еще не значит, что она должна перестать одеваться как преуспевающий адвокат.
Сегодня на Лане был летний костюм из синего льна. Классически строгий фасон подчеркивал линии ее хрупкой, воздушной фигурки. Прямые светлые волосы, подстриженные «под пажа», обрамляли прелестное молодое лицо. У нее были большие голубые глаза, придававшие ей обманчиво невинный вид, чуть вздернутый носик и полные, красиво изогнутые губы.
Она зашла в книжный магазин «Бесценные страницы», одарила ослепительной улыбкой мужчину за прилавком. И наконец сплясала джигу.
Роджер Гроган снял очки для чтения и удивленно поднял серебристые брови. Бодрый и стройный в свои семьдесят пять лет, лицом он напоминал Лане доброго сказочного волшебника. На нем была белая рубашка с короткими рукавами, его густая серебряная шевелюра растрепалась.
– Вид у вас довольный. Насколько я понимаю, вы только что виделись с Роном Доланом.
– Я к вам прямо от него. – Лана позволила себе еще один пируэт и наклонилась над прилавком. – Вам следовало пойти со мной, Роджер. Стоило взглянуть на его лицо.
– Уж больно вы к нему строги. – Роджер шутливо щелкнул ее по носу. – Он всего лишь делает то, что считает правильным. – Лана уставилась на него с оскорбленным выражением. Роджер засмеялся. – Я же не говорю, что я с ним согласен! Мальчишка упрям, как и его старик. Не видит дальше своего носа. Не понимает, что раз уж мнения разделились, значит, надо все заново обдумать.
– Он обдумывает как раз сейчас, – заверила его Лана. – Пока проверяют и датируют эти кости, его дело стоит. Если нам повезет, кости привлекут к себе внимание на федеральном уровне. Мы можем остановить строительство на месяцы. Возможно, на годы.
– Вы и так уже застопорили его работу на месяцы.
– Он называет это прогрессом, – сказала Лана.
– В этом он не одинок.
– Одинок или нет, он не прав. Мне не терпится взглянуть на заключение археологов. А мы пока будем собирать деньги. Вдруг Долан передумает и продаст участок Природоохранному обществу Вудзборо? – Она откинула назад волосы. – Почему бы мне не пригласить вас на ленч?
– А почему вы не позволите какому-нибудь молодому красивому парню пригласить вас на ленч?
– Потому что я влюбилась в вас с первого взгляда, Роджер. – Это было не слишком сильным преувеличением. – По правде говоря, к черту ленч. Давайте махнем на Арубу.
Роджер смущенно усмехнулся. Он потерял жену в тот же год, когда Лана лишилась мужа. Может быть, именно в этом – хотя бы отчасти – крылась причина мгновенно связавшей их симпатии? Он восхищался ее острым умом, ее упорством, ее безграничной привязанностью к сыну. У Роджера была внучка примерно ее возраста. Где-то в этом мире.
– Честно говоря, мне нужно занести книги в каталог. Новые поступления. Так что времени у меня нет – ни на ленч, ни на тропические острова.
– Я не знала, что у вас новые поступления. Это они?
Он кивнул, и она бережно взяла одну из книг.
Нечасто можно встретить букинистический магазин в крошечном провинциальном городишке с двумя светофорами. Лана знала, что клиенты Роджера, как и редкие книги, стекались к нему издалека.
В задней части магазина открылась дверь, отделявшая торговое помещение от лестницы, ведущей на второй этаж, в жилые комнаты. Лана заметила, как просиял радостью Роджер, и обернулась.
Лицо вошедшего было необычайно выразительным. В темно-каштановой шевелюре, спускавшейся завитками на затылке до воротника рубашки, светлели золотистые прядки, выгоревшие на солнце. Со временем, подумала Лана, волосы поседеют и станут серебристыми, но останутся такими же густыми. Глаза были глубокие, темно-карие. Сейчас они смотрели мрачно и недовольно. Умное и волевое лицо. «Умное и упрямое», – уточнила для себя Лана. Впрочем, Роджер часто повторял, что его внук страшно упрям.
И еще он выглядел безумно сексуально. Как будто только что вылез из постели и второпях натянул старые джинсы – не потому, что ему это надо, так, для приличия.