По праву сильного
Шрифт:
Хотя вряд ли тут речь о ревности. Скорее, то самое «я не люблю делиться», и то, что я вроде как ослушалась, хотя ничего не сделала.
Гордеев так мрачен, что я не сразу решаюсь уточнить:
– А мы куда едем?
– К твоему брату в больницу.
– А ты не занят? – робко уточняю я.
– Освободился.
Односложные ответы Дениса, обиженного непонятно на что, еще больше портят мне настроение, которое и так с утра ни к черту. Надувшись, я отворачиваюсь к окну. Так и едем в тяжелой тишине, нарушаемой только
Очевидно, что Гордеев чего-то от меня ждет, а я не очень понимаю, чего конкретно, и сама я в состоянии «ой, все». Впрочем, долго нервировать Дениса не выходит, потому что до больницы рукой подать. На парковке нас уже поджидает монстрило Лютаева. Сам он стоит у открытой дверцы, засунув руки в карманы.
Ежу понятно, что он по наши души.
– Привет, – здоровается он со мной, когда мы с Денисом подходим к нему. – Твой братишка огреб за то, что увел чужую жену.
– Чего? – вылупляюсь на Макса я, никак не ожидав таких внезапных вестей, да еще и с места в карьер.
– Так что огреб он за дело. Я б вообще голову отвернул своими руками, – радует меня своими взглядами на справедливость Лютаев.
Но у меня никак в голове не укладывается полученная информация. Лешка как бы ни разу не Казанова. И, в смысле, увел? Как это увел? Там, что, коза на веревочке? И куда увел? Я что-то не припомню у него новых пассий.
– И его теперь за это надо убить? За то, что жена его предпочла мужу? – хмурюсь я. Гордеев только закуривает. Вот не нравится мне их позиция.
– Нет, убивать – это чересчур. Да еще подленько так. Надо было по-мужски разобраться, морду набить.
Прекрасно. Я, с женами бизнесменов, не знакома. Только с одной. И если там стервозина типа Ольги, то еще не известно, правду ли говорит этот муж.
– Я так понимаю, эта Маша Николаева и есть жена Антона Николаева, который обеспечил аварию брату, – хмуро уточняю я. – Вот и запирал бы свою жену дома!
Это я, конечно, в сердцах. Но выбор явно делала женщина, уводиться ей или нет, за что нашей-то семье такое горе? А если б он и в самом деле погиб?
Гордеев смотрит на меня изучающим взглядом, а Лютаев начинает ржать.
– Что, брат? Длину поводка прикидываешь?
Я вспыхиваю. Охренели совсем! Мне и так сегодня хвост прищемили все, кто можно и кто нельзя!
– Для начала я бы хотела поговорить с братом, – цежу я. – Я его слову верю больше, чем слову какого-то урода, который пошел на преступление по мутным причинам. И уж простите, я считаю, что этого Николаева надо сажать. Или в тюрьму, или в такую же неисправную машину!
Как вспомню, как мама выглядела, когда узнала об аварии и все то время, пока Лешка в себя не приходил, так готова сама убить это чудовище.
– Не волнуйся, – успокаивает меня Макс. – Мы его в органы сдадим. Все для этого у нас есть.
Однако, я все равно не успокаиваюсь. Я понимаю,
Поднявшись к брату, я не даю зайти в палату ни Максу, ни Гордееву, который по-прежнему немногословен и смотрит на меня сурово. Мне хватило в прошлый раз братовских нотаций. Меньше знает, крепче спит.
Хотя, если он и впрямь повадился уводить чужих жен, у него нет никакого морального права меня в чем-то упрекать.
Загляну в приоткрытую дверь палаты, я с удивлением вижу, что у Лешки гостья, которой он улыбается подозрительно нежно. И вовсе это не мама.
Глава 34
Вполоборота ко мне сидит худенькая женщина с каштановыми волосами.
Она оборачивается на шум, который я создаю, задевая пряжкой сумки о дверной косяк, и я вижу, что это совсем молоденькая девушка, с худеньким острым личиком и глазами в пол-лица. Вид у нее, как у потерявшегося щенка, несмотря на робкую улыбку, которая увядает, когда девушка видит незнакомку.
– Вы – Мария? Мария Николаева? – уточняю я растерянно.
Не так я себе представляла жену бизнесмена, сгулявшую на сторону.
Хотя, чего удивляться? Мой брат тоже на рокового мужчину не тянет. Ну я так думаю, по крайней мере.
– Да, – насторожено отвечает она.
– Ксюш? – хмурит брови Лешка.
Мне кажется, он мне совсем не рад. Краем глаза вижу, как брат ободряюще сжимает ладошку Марии.
– Будем знакомы, я – сестра Алексея, – представляюсь я, потому что Лешка нас не знакомит. – Это я вам сказала по телефону, в какой больницу он лежит. Это же вы звонили и молчали в трубку?
Моя фразу звучит обвинением, хотя я этого не хотела, но, видимо, накопившийся стресс так выходит. Меня очень пугали эти звонки.
– Ксюха! – прикрикивает на меня брат.
Защитничек нашелся! Я закипаю, но вижу испуганный взгляд посетительницы, и мне становится стыдно. И от этого я еще больше злюсь.
Я имею право возмутиться.
– Что? – я перевожу взгляд на него. – Спешу тебя порадовать новостью, что тебя пытались убить из-за нее.
Мария придушенно всхипывает и закрывает лицо руками.
– Я так и знала, – дрожащим голосом говорит она.
– Да глупости, – бросается успокаивать ее Лешка.
– Не глупости. Уже установлено, что Антон Николаев нанял шпану, чтобы испортить тебе что-то в машине. Всех уже нашли.
– Конечно, не глупость, – соглашается со мной Мария. – Антон нехороший человек, злой, без царя в голове.
Она говорит так тихо, что я непроизвольно делаю несколько шагов вперед, чтобы лучше ее слышать. И замечаю, что то, что я приняла сначала за родимое пятно на лицо, прикрытое косметикой, на самом деле уже начинающий желтеть синяк.