По праву твоего рождения
Шрифт:
Пришлось открыть глаза, когда девушка поняла, что ноздри больше не щекочет тот спертый, прогорклый и застаревший запах боли и грязи.
Дикий перенес ее, как она и хотела. В тот самый номер, где они были ночью. Надо же, ничего не изменилось здесь. Разве что на постели было застелено свежее белье. И это радовало.
Дарья улыбнулась. Да, это действительно была улыбка. Настоящая, открытая, лукавая.
– Мой демон! – выдохнула она, не боясь обидеть мужчину, ведь она ничего плохого не видела в его происхождении. Подумаешь, полукровка.
Дикий выдохнул резко. А Дарья вновь отвлеклась на странный звон.
Моргнув, девушка не сразу поняла, где источник этого звука. Оказалось, что Дикий их перенес вместе с куском стены и той самой цепью, к которой приковал себя и которая сейчас гремела.
А, значит, рука у мужчины ограничена в движениях. Потому хорошо, что они уже сидели на постели, да и Дарья не спешила возвращать в мысли логику. Она послушала свое сердце.
Толкнув Дикого ладонями в грудь, Дарья не без удовольствия заметила, что он без раздумий повиновался. Острое тепло разлилось в душе. Девушка понимала, что теперь, когда стоит метка, у нее нет власти над хищником. А он все равно старается ей угодить.
Немыслимо… Он ведь такой могущественный, такой сильный и жестокий… А с ней сдерживается.
Даша обвила широкие плечи руками, огладила, нырнула ладонями к животу, провела по ребрам, и дальше – коснулась спины. Разгоряченная кожа обжигала кончики пальцев. И, кажется, вот-вот из одной искры родится костер.
– Моя… Даша… моя…, – наконец разобрала Дарья бормотание Дикого.
Его голос срывался в рычание. А в самом центре груди зарождалась клокочущая вибрация.
– Мой! – громче рыкнула Дарьяна, а в ответ комнату вспорол одобрительный рокот.
Дарья готова была умолять, чтобы он, этот невероятный мужчина, хищник, демон, ее истинный, хоть как-то унял тот пожар, что грозил поглотить ее.
Запрокинув голову, Дарья позволяла ему целовать ее шею, заодно прикусывать зубами, прихватывать острыми клыками тонкую чувствительную кожу. Чувства настолько обострились, что девушка уже не могла обуздать себя и свою страсть.
А Дикий будто понимал ее, читал, точно раскрытую книгу, стремился дать все, чего она желает.
Рывком перевернул ее, прижал всем телом, вдавил в матрас и резко раздвинул коленом тонкие и стройные бедра.
Дарья тут же сжала их, потерлась собой доверчиво и открыто, показывая, что не боится, что готова, принимает его именно таким.
Дикий рыкнул громче, а свободной рукой сдернул с Даши обрывки вечернего наряда.
Тонкая, полупрозрачная молочная кожа словно подсвечивалась в лунном свете, щедро лившимся из открытого окна. Жадные губы заскользили вниз, исследуя и изучая все то, что отныне принадлежит только ему, Климу Дикому.
И когда язык принялся кружить по твердым соскам, Дарья закричала, вонзив острые коготки в широкие плечи истинного.
– Мало… мало тебя…, – словно в лихорадке шептала девушка.
Что творилось с ней,
Горячие ладони заскользили по хрупким бедрам, сметая по пути мешавшую ткань. Кружево испарилось от первого же нетерпеливого касания. И Даша вскинула бедра навстречу надежным рукам.
Первое проникновение вызвало в Дашке агонию удовольствия. Но все не то… Мало… Хотелось больше… Всего!
Дарья нырнула пальцами к лохмотьям, которые раньше были мужскими брюками. Ловко сорвала их, высвобождая возбужденную плоть. И, невзирая на дикое смущение, накатившее на нее, обвила ладонью свидетельство того, как сильно Клим хочет сделать Дашку своей.
– Уверена? – рвано просипел мужчина. – Я могу… подождать… могу… чтобы не больно… тебе…
– Нет! – лихорадочно качнула головой. – Сейчас!
Клим перестал воспринимать реальность. Перед ним, под ним, вокруг него была его Дарья. Его истинная. Его девушка, хрупкая и ранимая.
Приходилось судорожно напоминать себе, что она действительно ранимая и изящная. Он легко может сломать ей косточки, или оставить синяк.
Но сейчас, благодаря метке, все барьеры были стерты. Даша была одурманена желанием и потребностью в нем.
А он… Он устал сопротивляться и убеждать себя, что стерпит, что нужно ждать, и все будет хорошо.
Он хотел, чтобы хорошо стало сейчас. Чтобы его истинная кричала и захлебывалась удовольствием.
Тонкие пальчики несмело и неискушенно оглаживали его член, лаская и подгоняя к бездне. И Дикий понимал, что времени у него катастрофически мало. Он взорвется вот-вот. Слишком сильно он хочет обладать этой девушкой.
Подхватил почти невесомое тело любимой, вклинился меж разведенных бедер и застыл.
Плоть пульсировала, упираясь в мокрые складочки. Дарьяна изогнулась, отчаянно требуя заполнить ее, дать ей это наслаждение и освобождение.
А Клим понял, что и ему мало ее. Он хочет всего и сразу, хочет слышать ее стоны, видеть ее глаза, когда будет брать ее тело и делать своим. На этот раз – по-настоящему.
Жесткой рукой он зарылся в длинные, сводящие ощущением шелка, пряди своими пальцами. Сжал в кулак, намотал, не сильно, но ощутимо.
Дарья открыла глаза, повинуясь немому приказу.
Он хотел видеть ее глаза. Хотел тонут в ее взоре. В ее удовольствии.
И как только зрачки сфокусировались на его лице, Дикий плавно раздвинул мокрые складочки и проник внутрь.
Клим видел, как страсть поглощает Дарью. Как приоткрываются девичьи искусанные губы в тихом вскрике неподдельного удовольствия. Как Даша жадно втягивает носом его, Клима, запах.
Дикий слегка отстранился, дурея от тесноты ее лона. От того, как плотно и влажно она окружает его собой, сжимает до звона в паху, до онемения кончиков пальцев, до остановки сердца.