По праву завоевателя
Шрифт:
– Помоги своей госпоже помыться, – он отвернулся, прошел к камину и налил себе вина, в высокий серебряный бокал. Он сидел, не двигаясь, молча, глядя в пламя камина, пока она быстро домывалась. Вымыв голову, она замотала ее в пушистое полотенце и замерла в ванне.
– Господин, – тихо позвала она, пытаясь обратить на себя внимание мужчины. Он повернулся в ее сторону.
– Что в этот раз? – в его голосе слышалось недовольство.
– У меня ничего нет, чтобы накинуть на себя. Мои вещи вы выкинули, а других у меня нет.
– Черт, совсем забыл, – мужчина вздохнул, поднялся из кресла и прошел в другую комнату, прилегающую
– Подойди, – прозвучал властный голос. – Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого.
Дамиана подошла и встала прямо напротив своего мучителя. Он посмотрел на нее снизу вверх.
– Что пожелает мой господин, – на последнем слове голос девушки дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. А он, молча, смотрел, смотрел, не отрываясь, лаская ее взглядом своих красивых янтарных тигриных глаз. Дамиана начала нервно переступать с ноги на ногу, когда он встал и, протянув руку, погладил ее по щеке кончиками пальцев. Его пальцы опустились ниже, очерчивая линию скул, шею, откинули тяжелые волосы назад, открывая шею.
– Такая нежная, красивая, безупречная, и такая холодная. Твоя красота сродни красоте статуй в вашем замковом саду. Однако под этой холодной внешностью я чувствую неистовую стихию, она словно заключена в плен в этом пленительном сосуде. Выпусти ее, принцесса. Покажи мне свою страсть, – прошептал он ей прямо в губы, прежде чем поцеловать. Однако Дамиана отвела лицо и поцелуй, предназначавшийся губам, достался нежной щеке. Дамиана отошла и отвернулась от мужчины, обнимая себя руками.
– Тебе не нужна моя страсть и сила, тебе нужно безоговорочное подчинение и покорность с моей стороны. А я не умею покоряться, не умею склонять голову, – ответила она, глядя на пламя в камине.
– Гордыня – это грех, – сказал мужчина.
– Это не гордыня. Просто мне пока не приходилось проигрывать. Я не сдала бы город, боролась бы до последнего. Меня взяли хитростью и подлостью, – сказала девушка.
– Значит, ты позволила бы своим воинам погибнуть, только из-за того, что твоему эго нужна только победа? А как же твои люди? Неужели они заслужили смерть? – спросил Джейден.
– Мои люди сами решили бороться до последнего солдата. Это было не только мое решение. Пока жив хоть один из нас, борьба продолжается, – гордо подняв голову, ответила девушка.
– Вот поэтому мне и нужно, чтобы ты преклонила передо мной колени и признала меня своим повелителем. Твои люди находятся в городе, и я знаю, что они попытаются отбить своего командира. Я хочу обойтись без жертв. Если завяжется бой, начнется паника и могут пострадать ни в чем не повинные люди. Тебе решать принцесса, – с этими словами варвар вышел, оставив ее одну, стоящую посреди комнаты.
– Моя принцесса, – в комнату впорхнула Лили. – Весь дворец гудит, что принцесса провела ночь с варваром и сделала это по доброй воле. Ваши воины не верят в это, но кое-кто во дворце считает вас предательницей. По городу разносится слух, что это по вашему приказу ворота были открыты.
– Кое-что из всего сказанного тобой истинная, правда. Я действительно провела ночь с варваром, – видя, как вопросительно округлились глаза служанки, Дамиана поспешила объяснить. – Да провела, и буду проводить все остальные ночи тоже. Но не по доброй воле.
– Но из комнаты варвара не было слышно ни криков, ни звуков борьбы, – сказала служанка. – А ведь все во дворце уверены, что вы в состоянии дать отпор варвару.
– Не думала, что за нами так пристально наблюдали, – грустно улыбнулась девушка. – Ты можешь мне не верить, но я говорю правду. Я не могу отказаться. Я в состоянии убить его одним ударом, но никогда не нанесу этот удар. Во всяком случае, пока в руках варвара находится моя сестра.
– Госпожа, вы должны знать, все не так плохо. Скоро, вы, возможно, будете свободны. Ваши воины готовы. Во время церемонии вас освободят, и вам не придется больше быть игрушкой этого варвара. Вы будете свободны, и мы поднимем восстание и свергнем этого тирана, изгнав его из ваших земель, – затараторила служанка. Дамиана со страхом посмотрела на молодую женщину.
– Нет, нет, нет. Нельзя этого делать. Вы не сможете противостоять многочисленным войскам этого человека. Вы погибнете, не успев ничего сделать. Ваша операция по моему спасению обречена на провал. Я не покину дворец, – со слезами на глазах произнесла Дамиана. – Я сделаю все, что он приказал. Я при всех признаю его своим повелителем, я склонюсь перед ним.
– Почему, моя госпожа? Неужели вы хотите остаться игрушкой в руках этого человека, – непонимающе посмотрела на нее Лили.
– Естественно не хочу, но у меня нет выбора. Если я откажусь, мое место займет Талия, и за любые мои ошибки, расплачиваться тоже будет моя сестра, – она увидела, как от ужаса расширились глаза служанки. – Поэтому я буду делать все, чтобы оградить сестру от всего этого. Уж пусть лучше я. Пусть меня считают предательницей, я это переживу. Только бы он не трогал Талию. Она такая маленькая, такая чистая и непорочная, словно ангел. И я все сделаю, чтобы она такой оставалась.
– Моя госпожа, моя бедная принцесса, – Лили обняла девушку, и они просидели так долгое время. Обе очнулись только тогда, когда в дверь постучали. В комнату, сгибаясь под тяжестью отрезов материи и кружев, а также лент, шнурков, шляп и прочих женских аксессуаров вошла швея, вместе со своими помощницами. Они окружили удивленную девушку и тут же начали ее обмерять, поворачивая во все стороны. Дамиана беспрекословно подчинялась их рукам, ощущая себя щепкой, упавшей в бурную реку, которая несет ее непонятно куда. Примерив на нее с десяток разных платьев, швея была полностью удовлетворена результатом и поспешила откланяться, заверив принцессу, что к предстоящей церемонии все будет готово. Дамиана кивнула головой. Ей было все равно, что на ней будет надето, но заметив непонимающий взгляд портнихи, поспешила улыбнуться и поблагодарить. Стоило швее со своими помощницами удалиться, как в комнату вошел варвар. Он улыбался, волосы были мокрыми, словно он только что искупался. Рубашка на груди расстегнута, открывая мускулистую грудь, рукава засучены до локтей. Сейчас он меньше всего походил на короля, скорее на ремесленника или обычного воина.